По жизни я сновал, как глупый шут,
И собственные мысли предавал;
Запутавшись в клубке греховных пут,
Святое за бесценок продавал.
А верность оставалась не у дел…
Но после всех оплошностей и бед,
Клянусь, что сердцем я помолодел
И понял – ты единственный мой свет.
Сомненья, прочь! Теперь я твой навек;
Себя не одурачу я, дразня
Соблазнами бессмысленных утех.
К тебе, мой бог любви, прикован я.
Ты уступаешь только Небесам;
Прими меня в души цветущий сад.
Alas 'tis true, I have gone here and there,
And made myself a motley to the view,
Gored mine own thoughts, sold cheap what is most dear,
Made old offences of affections new.
Most true it is that I have looked on truth
Askance and strangely; but, by all above,
These blenches gave my heart another youth,
And worse essays proved thee my best of love.
Now all is done, have what shall have no end:
Mine appetite I never more will grind
On newer proof, to try an older friend,
A god in love, to whom I am confined.
Then give me welcome, next my heaven the best,
Even to thy pure and most most loving breast.