У Питера есть привычка бормотать во время работы. Заразительная привычка: ляпнет, и другие подхватывают. Поймает, например, красивое соотношение "сигнал/шум" и промурлычет, фиксируя: “ай кис ю морнинг гудбай”, и немка в толстых очках тут же взвоет: “та-ач ми!!!” (коснись меня). Хотел бы я видеть добровольца, согласного ее лапать! А оба программиста, фальшивя каждый по-своему, уже вносят свою лепту. Барбара Страйзенд, которая пела эту песню, икает там, за океаном. Ну, эту я хотя бы знаю по фильмам из того времени, и могу даже подмычать поющим коллегам. Но чаще у них звучит что-то, мне совсем незнакомое. И меня жаба душит. Империалисты проклятые, они росли на своих песнях, я – на своих. На каких, кстати?
– “… в коммунисти-ической бригаде с нами Ле-енин впереди…”
Ой, нет!
Может, “Ночь была с ливнями… “
Нет, азия-с, не поймут-с.
Я представил вдруг, что в этом альпийском домике, в ста метрах над линией снегов, зазвучала комсомольская песенка в исполнении разноязычной группы технарей. А что, работают же по моему алгоритму! – ну и спели бы.
Работа вдруг не пошла, так бывает. Математики напороли или что-то с железом, не суть важно.
Мы чаще стали по вечерам спускаться в деревню, где бар выполнил, благодаря нам, годовую норму по спиртному всего за одну неделю. Возвращались под звездами, покачиваясь. Мне вдруг вспомнилось, как много лет тому, так же, чуть навеселе, шел я с Колей Петровым над Невой, по мосту Шмидта, и снег похрустывал под ногами, как хрустит этот, едва сойдешь с тропинки. И Коля пел “Темную ночь”.
"...Радостно мне,
Я спокоен в смертельном бою..."
Хм, а ведь это звучит и по-аглицки:
"Happy and brave,
I am easy among burning land "
- Какая мелодия! – сказал Пит. – Что это ты бормочешь?
Я перевел почти дословно, только чуть подправил, когда добрались до временного нашего жилья. Пит забрал бумажку с переводом и назавтра спустился в бар со своим банджо.
После многих дринков (Пит – ирландец), он подергал струны, прислушиваясь, и спел:
Darkness at night,
Song of bullets just sounds in steppe,
Stretched wires are vibrated by wind,
And the stars beaming dimly,
Near the cot
You are waiting with baby on lap,
You’re keeping my image in mind
And your tears rolling stealthily.
Trust in your love,
My devoted, my fairy girlfriend.
This belief in the darkness of night
Was my guard in the fighting
Happy and brave,
I am easy among burning land
For I know that you meet me all right
When I'll back flat exhausted
Барменша Жанна, осторожно, чтобы не потекла тушь, проморгав слезу, спросила меня:
- Она дождалась его?
- Кого?
- Ну, этого, русского рейнджера в Афганистане.
Мы снова поднимались под звездами по хрустящему снегу. Подвыпившие коллеги с чувством исполняли русскую песню в самодельном моем переводе. А у меня в голове крутились строчки Демьяна Бедного:
“ - То так,
- сказал Рожок,
- нам графы не сродни.
Одначе помяни:
Когда-нибудь они
Под музыку
И под мою
Запляшут”