Варламу Тихоновичу Шаламову,
которого я безгранично уважаю,
но которого никому не советую читать
По тропе, утекающей в пропасть,
Меж сугробов, по вечному льду,
Нам с тобою, читатель не топать
В задубевшем колымском аду.
Не заначим мы пайку в бараке,
Пайка хлеба ценнее, чем жизнь,
Когда в стылом удушливом мраке
Ее станешь ты с жадностью грызть.
Конвоир с сытой, зычной отрыжкой
По законам людей, не зверей
Нам не вмажет с тяжелой отдышкой
Сапогом на глазах блатарей.
И не видеть нам девичьи руки
В язвах ссадин, порезов и ран,
Ее тихие страшные муки
Юной жизни, попавшей в капкан.
Множат подлость людскую стократно
Холод, голод и близкая смерть,
Но не нам возвращаться обратно
Из колымских штрафных лагерей.
Нам не видеть все это… Быть может.
И не биться, как лампа об стол,
Этот ад душегубок острожных
Уже полностью кто-то прошел.
Уже кто-то прочувствовал раной
Липкий холод и гулкий огонь,
Рвенье жить, вязкий страх постоянный
И кошмары собачьих погонь.
1996