Пусть сгорает намасленным пламенем то, что когда-то бывало меж мной и тобой. Почерневшим от времени знаменем, утекло твое имя прожженной смолой. Так попробуй вонзить мне осиновый прут, только сердце не трожь: я ведь знаю, сопрут, унесут, ты потом его сам не найдешь. Оставь его мне на хранение, в нем есть даже кусочек тебя - теребя, сохраняя, я храню его и просыпаясь, я храню его и засыпая. Так глотай же меня, пока я жива, пока я трепещу под твоими зубами, выпивай, выедай всё что есть - для меня я сама становлюсь отторженно-чужая. Или лучше беги: далеко, без оглядки, и стрелять не забудь: лучше в горло, в висок. И себе говори! Говори, убегая! Моя кровь, её кровь - лишь черешневый сок.
Я запомню тебя. Уголки твоих губ. Уголки твоих глаз. Твои брови и скулы. Я запомню тебя! Я запомню сейчас. Ты таким оставайся: с жаждой акулы, с гривой льва и с его же походкой степенной, и с глазами что смотрят по-волчьи насквозь. Ты убьешь меня - значит, не лей слез соленых. Ведь мы больше не вместе... И больше не врозь.