сердцевину выедает похмелье. по лепесткам аромата ванили ползёт тля.
тебя вне, времени вопреки я как потухший вулкан с названием "вся твоя".
непричастность. к голосу твоему, имени, башенные часы идут вспять.
привычка нести тебе в руках дождь, снег, росу. жажду собой утолять.
преданность преданностью, но она разбирает на части. посадит на пол
думать как жить в этих плюс тридцать и не подохнуть: обезвожен и гол.
как хулахуп это солнце, нарумяненное, масляное, кипит ядерной желчью.
ты безнадёжен, в овал замыкаешь цепь "лето-лето", я собираю как мелочь,
как крохи, как спасительное "скоро станет совсем легко". под одеждой пустой сосуд.
а как я жила здесь, не испаряясь? и когда впору было есть перца горсть,соли пуд...
тссс, себе повторяла : привыкнешь. снова начнёшь курить. зэр гут.
хорошо идут : кофе, какао, старые четверостишья. каждое пожелание на ночь - зерно.
и слово твоё как надежда, как смерть, как наркотик, как глупость. как пульс.
я сгорю, обещаю. ты мёрзнешь меж старых кирпичных стен, шепчешь" летом клянусь".
развернешься, уйдешь в горизонт привидением, ухмылкой гения.
а я спасаюсь минералкой,виски и стихами бродского...а на коленях
солнце вышивает сарафан золотыми нитями мулине
взгляд изподлобья, стрекозы в ресницах, вишнёвое желе.
а как я жила здесь, не испаряясь? в одиночку. теряя рассудок, компас...
прошу вложи в меня любви, прохлады изумруд и орхидею в волосы.