Груз памяти
Цикл «Эхо эпохи»
Не от великого ума
Порой жестоки люди,
А оттого, что опыт мал,
Но ближних всё же судят…
Слыхал, когда прошла война
И голод грыз всех адский,
Молодка бегала одна
Дразнить детей кулацких
(«Кулацких», в смысле, до войны
Отец был раскулачен,
И посытнее белены
Ел лишь крапиву, значит;
Но двое деток родилось
У них с женою новой,
Хотя вокруг плескалась злость,
И – ни тепла, ни крова).
Так вот, хватало тётке сил,
От голода лютуя,
Тем голодаям голосить
Про «сытость их былую».
Мол, «жировали на горбу
У бедного народа!»
И – битый час «бу-бу-бу-бу»
Плескала в деток злобой
(Какая сытость?! Где?! Когда?!.
Да это и неважно –
Но было легче ей, видать,
Когда карала врАжин;
Вот и выплёскивала злость)…
Те бОсы, неодеты.
Одежда протерлАсь насквозь.
И с виду – как скелеты.
Но ей про них сказали так,
Мол, «это – кровопийцы!»
(А на плакатах всех кулак
От жира аж лоснится).
Вот та и сваливала зло,
Что в жизни накопила.
…Лет 60 с тех пор прошло,
И на её могилу
Взглянула женщина одна –
Фамилию узнала,
Сравнила возраст, имена,
И фотке прошептала:
«Тебя бесила жизнь моя?!
Ждала, когда подохну?!.
Но прожила достойно я,
Хотя и было плохо.
Есть дети. Внуки. А сейчас
И правнук. Всё как надо…
Ты злилась и бранила нас.
Зачем?! Чего же ради?!.
За то, что выдали тебе
Неписанное право
Участвовать в большой борьбе
От имени Державы?!
И ты боролась как могла
За жертв нас, слабых, выбрав!
Но исполняя волю Зла,
Ты стала Злом в тех играх.
Да, ты устала голодать.
Но тех, кто рос в изгоях
Большая общая беда
Давила хуже вдвое.
Ведь не имея ничего
(Ни дома, ни работы)
Питались в сущности ботвой,
Чтоб кушать хоть чего-то.
У вас – одежда, дом, дрова.
Еды хоть было мало,
Но не пришлось так бедовать
Как мы победовали.
Деревня воротила нос,
А мы пытались выжить…
Отец сказал, что в людях злость
Отравит их самих же.
И он был прав! Суди сама:
Ты зря жила на свете;
И лишь бутылка да тюрьма
Твоим достались детям.
Всё возвращается втройне,
Что людям дашь. А гадость
Придёт назад ещё дрянней…
Ведь мы людьми остались,
А ты?!. Чего добилась ты?!.
Лежишь детьми забыта
(Вон, на могиле аж кусты!),
А мы все живы, сыты,
Живём в комфорте и тепле
Домашнего уюта
Последних сорок с лишним лет…
Задумайся минуту,
Вот ты всю жизнь плескала зло,
А мы добро дарили.
И – кто из нас жил тяжело?
И – кто из нас в могиле?
Я не зову добро дарить,
Но злу служить не надо!
Злость выжигает изнутри,
Наполнив душу адом.
И невозможно жить в аду
Таком по-человечьи…
Ну, ты лежи тут – я пойду!»
…Накатывался вечер,
И потянуло холодком
Деньков последних лета.
Ей вспомнился уютный дом.
Работа в школе. Дети.
Но память как нарыв в груди
Заныла вдруг некстати:
«Куда учиться?! В хлев иди! –
Орал ей председатель. –
Учёной хочешь стать?!. Ха-ха!
Всё! Хватит, дура, ойкать!..
Ты лишь годнА косить, пахать,
Коровам дёргать дойки!..»
И дальше начал матом крыть…
Ох, если бы не случай!
(Болит, болит в душе нарыв,
Назрев обидой жгучей
На самодуров-дураков,
Что крылья подрезАли).
Но… проверяя кто каков,
Нам всем даёт экзамен
И выставляет баллы Жизнь,
Своё назначив время…
Тот председатель здесь лежит,
Забытый также всеми…
Так и должно быть на Земле,
Чтоб забывали люди
О зла носителях и зле…
И мир светлее будет!..