Придет тот странный день,
тягучий, как смола
янтарная
на темных древних вишнях,
осколки из мгновений бытия
ольховыми сережками повиснут, –
цветная радость ускользнет во сне,
душа устанет есть сухую корку,
в шуршащей отстраненной тишине
ступаю на Владимирскую горку…
Тревожно шепчет Гефсиманский сад
с когда-то позабытыми следами,
пещерами, что спят под куполами,
в безвременье легко пройду века,
одолевая крестный ход дороги,
и тайную калитку отыщу,
что человечеству откроет Бога, –
не идола – фигурку на печи –
аскезу, как земное откровенье,
и трижды прокричит петух в ночи,
сверкая в мареве пожаром оперенья…
Уставший голос сводами ведет,
и петушиный крик вдали плывет…
дыша в затылок, мир идет за мной,
от тайны ключ роняя за собой…