…Он всегда сочинял предсказуемую музыку. Люди слушали его мелодии — и каждый предвидел, какая нота последует за предыдущей, каков будет следующий звук. И от такого предвидения им становилось спокойно на сердце.
Она же была как шквальный ветер — порывиста и неожиданна в каждом своем жесте и поступке, в каждом слове и взгляде огромных искристых глаз. И ее стихи, полные сильных и весомых слов, были словно пощечины, словно крупный град, их нельзя было не заметить, не оценить, ими нельзя было не проникнуться…
…Каким странным и в то же время прекрасным стал коктейль их совместного творчества! И зрители, пришедшие на концерт, зачарованно слушали — и не могли насытиться этой свежей, решительной новизной. Те, кто всегда ценили его талант,— услышали едва различимые оттенки мощных слов и фраз, наполнившие музыку.
Те, кто всегда с упоением читали ее стихи,— с удивлением почувствовали, как плавно и легко обволакивали чудесные звуки музыки каждое слово…
…Кто может сказать теперь, быть может, и вся их совместная жизнь — если бы она у них была — сплелась бы в такое же пестрое, но прекрасное полотно из музыки и стихов. Быть может, и их семья, если бы они успели ее создать, стала бы праздником для всех их друзей. Быть может, и дети их стали бы продолжением всего прекрасного и талантливого, переняв от своих родителей только самые лучшие черты, и добились бы намного большего…
…Быть может… Но так уж сложилось, что самую красивую и пронзительную свою мелодию он назвал реквиемом в ее честь. Так уж вышло, что самые лучшие строки ее поэзии легли не на чистый лист, а на мраморную плиту. И только преданные поклонники их талантов спустя годы вспоминали, как прекрасен был этот недолгий, несбыточный дуэт…