Предутренний воздух был тонок-претонок;
На рельсах трамвайных сидел клоунёнок.
Он плакал, от слёз его рельсы ржавели
В районе проспекта Шота Руставели
Была ситуация антитрамвайной.
Все, кто её видел, ржавели повально.
На редких прохожих ржавели рубашки,
У мусорных баков ржавели бродяжки,
И первые дворники – ах, неужели! –
Брюнеты и лысые браво ржавели.
С дороги послышались первые враки:
«На рельсах скулит клон курящей собаки!»
В раскрытом окне, будто кони заржали:
«Вы что марсиан никогда не видали?!»
Прибывший на место блюститель порядка
Заметил у клоуна бирку на пятке.
Прочёл документ, строчки носом рыбача:
«Канада. Ванкувер. Машинка для плача».
Взметнулись по улице возгласы злые:
«Теперь даже слёзы у нас привозные!»
Восток багровел и поскрипывал ржаво.
Рассвет наступал. С добрым утром, держава.