Мой братишка Миша говорил маме:
- Когда я вырасту я буду человеком с портфелем.
- А ты кем будешь, Лёвинька? - ласково спрашивала мама.
- А он будет учёным, - не давал мне ответить Миша.
Так последние годы своей моей жизни он меня и называл учёным.
Какие у него были основания? У меня и сейчас хранится старая детская тетрадка, куда я записывал мудрые мысли. Потом я стал записывать из учебников философии определения понятий. Были у меня и коллекции: спичечных наклеек, карикатур, коллекция старинных монет сохранилась и по сей день. Очень много времени у меня занимала статистика и демография. Я ходил по библиотекам, собирал сведения о населении государств и городов, о мощности электростанций, о росте промышленности. Все эти общие тетради хранятся у меня и по сей день. Я стал постоянным читателем научно-популярных журналов "Наука и жизнь", "Техника - молодёжи", "Знание - Сила", "Химия и жизнь", стал знатоком политики и директор школы Иван Иванович Шилько водил меня несколько раз читать политинформации в младшие классы. Я знал на память население все государств и колоний от острова Питкэрн, где было 81 человек, до Китая с его миллиардным население. Знал я имена всех политических деятелей того времени. Жена Ивана Ивановича Наталья Фёдоровна Шилько называла меня ходячей энциклопедией, а мы с братом придумали такую личность как Человек-энциклопедия. Придумали мы и государство рынок Рекламу с бесконечным числом торговых залов, затем мы придумали и Строго засекреченное государство. Это было политическая чёрная дыра. Оттуда никто не возвращался. Даже название его было строго засекречено. Государственной тайной были абсолютно любые сведения о её географии, населении, экономике, политическом строе и даже о её гражданах. Потом я понял, что СССР был хотя и не так строго, но засекреченным государством.
Профессиональным учёным я так и не стал, хотя и мой научный руководитель Алексей Климентьевич Манеев и первый преподаватель философии в Пединституте Михаил Александрович Слемнёв, и много других кандидатов и докторов наук прочили мне большую научную карьеру. Об этом более подробно в биографическом очерке. А Миша до последних лет жизни работал учителем в школе, т.е. был человеком с портфелем.
О кулинарных проблемах. Миша любил есть яйца вкрутую, а я - яйца всмятку. Почему-то я не любил гречневую кашу и говорил маме, что она колючая. Не любил я и сливочное масло и постоянно воевал с мамой против масла. Но особенно я не любил кипячёное молоко и пенку на нём. Но так получилось, что до самой своей смерти в 1989 году мама поила меня кипячёным молоком, а мне было уже 39 лет. В детстве я требовал выбрасывать пенку от молока и меня аж тошнило, если пенка попадала мне в рот. Это была целая мамина трагедия. Чуть мама снимет пенку и пока я капризничаю, образуется новый слой пенки и я опять плачу и отказываюсь от молока.