Никарагуанский поэт Л.Э. в сандинистском подполье
писал прокламации и воинские инструкции стихами –
чтобы неграмотные лучше запоминали.
70-годы 20 века.
Отвернись!
Не слушай!
И за грубость –
прости.
Ты ведь женщина,
Никарагуа.
Я мужчин обучаю
ненависти,
краски азбуки –
крови радуга.
Ты же помнишь:
я всегда только пел,
пел о цветах,
оживляющих джунгли.
Ты не узнаешь меня:
я теперь только смел,
нежность вынули,
волю вдунули…
Я разрываюсь!..
Надо успеть,
пока под пулями
не устал сутулиться.
Вместе с теми,
кто совесть и месть,
как Маяковский,
я вышел
на улицу…
Строчек обойма?
Маршевый стих?
Песни не пой нам!
Ненависти!
Первый патрон досылаешь в ствол,
а остальные – найдут дорогу.
Крик команданте: «Вперёд!» - и пошёл,
бьётся в руках «калаш»-недотрога…
Ты же мужчина,
ну – укроти,
нервы починим!
Ненависти!
Враг твой –
не брат твой,
победа – сестра!
Веруешь в бога?
Бей
ради Христа!
Слова «Сомоса» -
удар по лицу,
смерть полицаю и подлецу!
Гордость ведёт
в баррикадный притык!
Но ведь пишу,
не гордыню радуя…
Ты не думай,
я не устал,
я жив,
я просто притих,
ты пойми,
ты ведь женщина,
Никарагуа!
Горло срывая
на рифмы понятные,
я по ночам стихами печатаю
речь Революции,
к автоматам инструкции,
тактику боя
и всё такое…
А за спиною?
Я объяснил,
как опасен,
невидимый,
мотор капитала
и вертолётный двигатель,
я показал,
чем свобода ценится,
я показал,
куда лучше целиться.
Но если
граната
взрывалась
в толпе –
рифмы корявы?
Ритмы не те?
Выстрел за выстрел,
бой - за убой!
Больно ты быстрый!
Кто ты такой?
Я не могу больше так!
Глаза открой
и посмотри на меня,
Никарагуа!
Я – человек.
Не глухой, не слепой,
Но без тебя
ерунду
накарябаю!
Я ведь хочу,
чтобы ты мне сказала,
ты приказала,
ты
научила!
Хлопок и поле,
море и скалы
мне передайте
единую силу,
ваше оружье –
поэта рука!..
Что же ты? Ну же!
Целься
наверняка.
80-е