В небе, странствующем на тонкой струйке лета,
Щемит и ломит сильно бедствующий росток,
Окаймленный живностью, убитый плесенью просвета,
Странник ропотов ночных устремивший свои думы на восток.
В роях опят черносмолых плачет алая низина,
Хворост шепчет упрямой лестью и с явной ухмылкой,
Дон же дубовый тянет беспощадно картину,
Цветок с шейкой колючей следит за горбатым затылком.
Посреди щелей зеленых тянуться листья и вехи,
Чудо умолкло, и враг загорелся невеждой,
Хром задрожал, что обузой упали о хворост орехи,
Рог запоздалый порывает на кольях безбрежно одежду.
Гнусный пейзаж ободраны корни, пошиты безбожно,
Дождь когда-то пытался поклясться, что затопит луга,
Но сила колючего жала восстала так высоко у подножья,
Что луг усталый остался бичевать у колючего дна.
2010.