Еду. Вешки по обочинам,
Как солдатики, стоят.
В подстаканнике клокочут
Черный чай и рафинад.
Еду. Сладости вкушаю,
у соседей стол накрыт,
и под носом стакан чаю
чем-то байховым дымит.
Еду, еду. А при этом
Вешки стонут под вьюгой.
Хорошо мне быть поэтом
И не видеть, как нагой
И почти что бестелесный
(руки - врозь и рот - без слов)
засыпает безутешный
бард Андрюшка Королев.
О себе ли я? Иль эти
Вешки через полверсты
Все твердят: «Не будь поэтом,
доживешь тогда и ты
без отравы и подгляда
и помрешь в своем дому.
Нет чудовищней обряда -
спать поэту одному».
Но я вижу эти руки -
неизбывны и тихи,
Нету сладостнее муки -
руки резать о стихи.
Еду, скоро ли уеду
от беды и кутерьмы?
Нет приятнее соседа,
чем Андрюшка, черт возьми!
Ну, приснится же такое,
сам себе уже не рад.
Скоро город Бологое,
дальше - город Ленинград.
Вешки кончатся обманом,
И обман сожрет зрачки,
Еду я не за туманом -
Не за запахом тайги.
Просто еду вслед за этим,
(руки - крюки, рот - ни слова),
не мессией, не поэтом -
за Андрюшкой Королевым.
.
Еду, еду, еду, еду...
январь 2009