Е.Ф.
А ты умоляла: «Поедем потише».
Над ленинградкой белая птица
со мной упражнялась в движенье души…
А я-то, наивный, спешил и спешил
Ее обогнать, обмишулить, обставить.
И мой золотистый кореец двухтонный,
сменивший давно километры на мили,
забывший, что в жизни случаются штили,
летел и летел по ночной ленинградке
и знал: не бывает дороги обратно.
В судьбе не бывает дороги обратно.
А ты все твердила: несносную строчку
про графа, лишенного всякой отваги
вернуться к любови такой безнадежной
и тысячу, тысячу раз бесполезной.
И даже не знала, что граф едет рядом,
вдогонку летящей в ночи белой птице,
взмывая над серой строкой автострады,
расписанной мелом, как ночь Ленинграда.
Летит и летит по ночной ленинградке,
как будто не знает: судьба безвозвратна.
Судьбе неизвестна дорога обратно.
2007