Если хочешь ходить по краю – не вешай носа.
А ни то тебя Боженька схватит и прогундосит:
«эй, тебе надоело считать свои зимы-вёсны?»
а тебе и ответить Ему даже как-то нечего.
Ты курил очень много, чернилами пачкал предплечия,
Напивался до двойственности силуэтов и линий,
Вышибал ты один за другим и друг другом клинья,
Не особо вникая в трагичность моментов, да.
а теперь, когда слезы твои – лишь огонь-вода,
крокодильи, смешные Ему – ничего не попишешь.
Ты хватал удовольствия так, что сносило крышу,
А сейчас твоя крыша уже далеко под тобой.
Ты сидишь на Его руке, не прозрев – слепой,
Просишь всё возвратить – и не веришь себе ни капли.
Твои губы бледны, твои волосы словно пакля,
И рубашка изодрана – парень, ты доигрался.
Хулиган и задира – казаться таким старался,
Хлесток слог да горяч кулак – вот и всё богатство.
Сам себе на уме, без семьи, дружбы, всяких братств
и, конечно, без драм сердечных – да ну к чертям.
Никого не жалел, танцевал на чужих костях,
Эгоист, с воспаленной донельзя самооценкой.
А сейчас ты сидишь такой, проданный за бесценок,
На ладошку Бога жизнью своей пустой.
Хмурит брови – ты ежишься, точно январским утром
Выбежал на мороз, когда небо цветет перламутром
По причине рассвета. Тебе незнакомо это –
Ты настолько в себя влюблен, что не видишь цвета
Мира, счастья и глаз родных – ты кричишь: «Постой!
Ты верни меня снова туда – я исправлюсь, честно»
Только Боженька смотрит, как ты тут орешь неуместно –
Он и шёпот услышит. И мысль. От тебя – лишь сор.
Улыбается в бороду: «ну и к чему сыр-бор?»
Ты опешил, естественно – здесь же вершатся судьбы! –
Но не видишь уже ничего – ни бровей, ни судей,
Только голос откуда-то сверху: «Пусть будет так,
Вот тебе еще шанс, но уверен, что бесполезно.
Раз решил жить назло другим – так решай железно.
Чтоб не ползать потом на коленях здесь, как дурак.
Да, обязан тебя я направить на верный путь,
Но смотрю я сейчас и не вижу – какая суть?
Всё равно ведь найдешь себе способ, чтоб увильнуть.
Так живи, как подонок.
Но имя моё забудь».
17.05.2010