В этот день я была дома одна. Родители работали, брат куда-то ушел. Учить уроки не хотелось, а заставлять было некому.
Почеркала для видимости в школьной тетрадке и стала бесцельно слоняться по квартире, напевая «Даром преподаватели…», и выделывая при этом всевозможные па. Подойдя к пианино, провела пальцем по крышке. На пыльной поверхности остался длинный блестящий след. Вспомнила про записку, которую мама оставила на кухонном столе: «Разогрей борщ (кастрюля в холодильнике). Приберись в комнате.» Убираться почему-то тоже не хотелось… Я пририсовала вторую параллельную прямую на музыкальном инструменте и добавила множество поперечных. Получились «рельсы-рельсы, шпалы-шпалы». Осталось еще много не задействованного пространства. Появились домик, забор, солнце, облака и пара кошек, которых я вырисовывала особенно тщательно. «Шедеврально!» - Оценила я свое творение и открыла крышку пианино. Села на вращающийся стул, крутанулась несколько раз, чуть было не рухнув на пол. Констатировала факт: «Вестибулярный аппарат оставляет желать лучшего». Сыграла полонез Огинского, затем подобрала мелодию из передачи «В мире животных». Закончила музицировать собачьим вальсом. Включила телек. По всем каналам транслировали балет «Лебединое озеро». «Кто-то умер», - был сделан логичный вывод. Вообще-то, я люблю Чайковского, но в сотый раз смотреть на действо не стала. Остановившись у клетки с хомяком, решила провести эксперимент и сунула ему на пробу мормыша, которого мы с отцом наловили, чтобы кормить аквариумных рыбок. Странное дело: хомяк, хоть и дурак, а рыбью пищу есть отказался. «Кстати»,- подумала я: «Неплохо бы перекусить». Побрела на кухню. Выпила кружку молока, разрезала батон вдоль и щедро сдобрила горбушку клубничным вареньем. Есть сразу не стала. «Возьму с собой на улицу», - решила я, натягивая гамаши.
Зима в этом году выдалась особенно снежная. Во дворе, кроме Ольги, никого не было. Я не очень любила играть с Олей. Умом, скажу прямо, она не блистала, что не мешало ей с завидной регулярностью «надувать» меня. Так, например, выклянчила классные открытки, всучив взамен какую-то ерунду. Сразу вспомнились мамины слова о том, что общаться нужно только с достойными и умными людьми, у которых можно научиться чему-нибудь хорошему… Но выбор был невелик, а, точнее, его вообще не было. Стали мы с Ольгой лепить снежных баб. Слепили трех, когда подошли Алла и Наташа. Вчетвером дело пошло быстрее. Снеговики, правда, получались все мельче и мельче. Выстроенные в ряд, они чем-то смахивали на Черномора с богатырями. Осознав, что грандиозную скульптурную композицию из тридцати четырех персонажей нам не осилить, да и снега во дворе столько не наберется, мы охладели к этому занятию и решили покататься по ледяным дорожкам. Тобик, мой пес, очень обрадовался этой затее, бегал от одной девчонки к другой и вилял хвостом, весело повизгивая. И тут случилось чудо: под толщей льда я увидела рубль! Стала каблуком сапога долбить ледяную твердь, но безрезультатно. Подключились остальные. Насилу отковыряв сокровище, мы рванули в ближайший магазин и накупили леденцов. Девять конфет на четверых поровну поделить не получалось, поэтому одну мы сунули в пасть Тобика. Вернувшись во двор, весьма довольные, мы разбежались и прыгнули в сугроб. Легли, разбросав руки в стороны и устремив взоры в небо. Не шевелились. Молчали. Каждый думал о своем, и только пес бегал между нами и лизал липкие от конфет девчачьи лица влажным теплым языком. Блаженство! Не знаю, сколько мы так валялись… «Олька, немедленно домой!» - услышала я грозный мамин голос. Я до того устала, что на четвертый этаж еле доползла. Дома «получила» и за лежание на снегу, и за порванные гамаши, и за несделанную уборку, и за несъеденный борщ. Засыпая, я думала: «Зря мы, все-таки, дали леденец Тобику - все равно не съел…»
Добавлю, что, к счастью, никто из девчонок не заболел.
Р.S.: Отвратительная привычка все делать наспех перешла со мной из детства во взрослую жизнь. Вот и это повествование было написано на одном дыхании, а редактировать мне уже неохота...