Страсть художника

Александр Февральский
Художник – малый жизнью тёртый,
Был классный мастер натюрмортов,
И на пленере, будь здоров,
Писал ландшафты, как Перов.
И всё же, средь расхожих мнений,
В нём больше жил талант, чем гений.
Ни бомж, ни бедный, ни богатый –
Имел он в пригороде хату,
И там, в убогой мастерской,
Творил порою день-деньской,
Не выпуская кисть из рук,
В пылу своих душевных мук.

Бежали дни за строем строй
И облака над мастерской…
Но в личной жизни, как назло,
Ему на женщин не везло.
Лукавить вовсе ни к чему –
Даётся горе по уму.
Заметим,  впрочем,  для невежд:
На брак он не терял надежд.

И вот, на выставке в Манеже,
Где он бывал других не реже,
Когда ещё тот не сгорел, –
Одну особу он узрел;
От сладких мыслей не бежал,
Девицу сразу возжелал.
Она без Гименея уз
Была наперсницею муз,
Но что-то было у девицы
От ангела и дьяволицы.
А так, как знак судьбы не довод,
Нашёл он для знакомства повод, –
Амур из своего придела
Попал в него весьма умело.
Любовь, она и вправду зла –
С мужчины делает козла.
Однако, в разговоре с ней,
Он был приятней и умней.
Сказал, что, как большой эстет,
Готов писать её портрет,
А коль портрет тот выйдет плох,
Отрежет ухо, как Ван Гог.
В ответ она, смеясь, сказала:
«Нет времени и денег мало».
Но, как животворящий крест,
Он сделал ей широкий жест:
«Я написать портрет хочу,
К тому ж, натурщицам плачу,
Твоя какая будет такса?»
Она сказала: "Триста баксов".

Рубли все сведены к обмену,
Им лишь хозяин знает цену.
И вот готов её портрет,
Но только лишь наличных нет.
Портрет действительно хорош.
Художник молвил: "Ну, так что ж,
Теперь скажу, ты впрямь – Даная".
А та с усмешкой: "Кто такая?"
"Есть в Эрмитаже полотно,
Его не видел я давно, –
Так начал он сумбурно речь,
Не зная, чем её завлечь, –
Картина Рембранта, Даная –
В постели женщина нагая.
А было то давным-давно:
Бесценным стало полотно.
Что истина и, что в ней грех –
Загадка полотна для всех.
Урод, взбешённый красотой,
Плеснул в картину кислотой.
Я ж свой шедевр хочу создать,
Ты в нём Данаей можешь стать.
Хочу тебя я попросить
Ещё натурщицей побыть.
Недельку, там глядишь, другую,
Я напишу тебя нагую.
А сколько будет стоить – взыщешь".
Подумав, та сказала: "Тыщу".

Он влез в долги и снёс в ломбард
Свой самый лучший "авангард".
Каков ни есть – всё ж капитал,
И с мира тысячу собрал.
Холст загрунтован, сбита рама,
И приезжает в гости дама;
И вот она и час, другой,
В постели нежится нагой.
Художник бедный лишь вздыхает,
Ей грудь и ногу поправляет,
А то уставит томный взор
Туда, где живота простор
Венчает треугольный лес,
Чуть прикрывая интерес.
Заметим, треугольник тот,
Взяв больше, сдачи не даёт.
В нём, как в Бермудах, исчезает
Всё, что плывёт и что летает.
Тому, кем овладела страсть,
В нём очень запросто пропасть.
Чем дальше в лес, тем больше дров –
Продать осталось только кров.
Художник думает, вздыхая,
Цвета точнее подбирая,
И, жажду утолив с ведра,
Выводит линию бедра.

За месяц, не присев ни разу,
Он пишет полотно и сразу,
К бомондной зависти для всех,
К нему пришёл большой успех.
Успех пришёл, но счастье ль то,
Что узнают его в пальто?
И то,  что в полосах газет
Почти "до ниточки раздет"?
С трудом успех свой пережил
И чуть изжогу не нажил
От водки и пустых бесед,
Где много пьют, а толку нет.
Когда той эйфории дым
Чуть-чуть развеялся над ним,
Он возжелал девицу эту,
Как малое дитя конфету.
Был вечер тот и тих и светел,
И он взволнованно заметил:
«Сойдусь с тобой в любой цене,
Коль ты на ночь отдашься мне".
Она немного помолчала…
Художник думал: "Всё пропало,
Он ей не нужен для утех".
Вдруг улыбнувшись, та сказала:
"За ночь сто баксов, как со всех".

Давайте улыбнёмся грустно –
Увы, не ценим мы искусство.

**********************************
Фото автора