Даже с неба песок. По улицам – запах лаваша. От обреченности город становится краше. Муэдзины боятся уснуть – пропустить предначертанный фаджр. И их воспаленно-шершавые веки им натирают зрачки.
В СТЕНАХ…
Твое величие оправдает заранее
Все мои мелочные грехи.
Безразличие – уже наказание,
Господи, Сохрани!
Сам ведь вложил в ладонь нежную рукоять меча,
Так сохрани меня от желания земли, титула и ручья
Твоей Святой Милости.
Мне осталась одна дорога – та, что ведет за тобой,
Никому не уйти до срока, но нет родины мне земной,
Мне осталась одна страна – твое царствие в небесах,
Мне осталась одна струна, и такой человеческий страх.
Я слышал, что надо любить всех демонов у себя внутри,
Я видел, они - беззащитны, я знаю, они - слабы.
Ты – велик. Что тебе все ошибки ограниченности людской?
Торгашеский гам моих мыслей заслони своей немотой
И благослови
На то чувство брата, чувство плеча,
Когда лезвие по рукоять меча
Уходит в чьи-то глубины –
В слабости бесконечность силы.
А сталь лишь счищает лишние оболочки,
Возвращая человеческие комочки
В состояние, где уже не бывает «до»,
Хрупкость искренна, искренен бог.
И неважно, пусть мне – милостыня как кость – собаке -
В человеческом языке слов не хватит,
Чтоб молить о неиссякаемости благодати
Для павшего.
Твое величие оправдает заранее
Все не свершившиеся грехи.
Рассвет – мое отпевание.
Господи, посмотри –
Мне не высказать всю благодарность
За веселого ангела,
Что пляшет пока не падет заря.
Так сохрани меня от желания
Земли, титула и ручья
Твоей Святой Милости.
…И ВНЕ...
О Аллах, всевидящий и всемогущий,
Благословенны райские твои кущи.
На все в этом бесславном мире воля одна – твоя,
Пусть же меня не покинет комичность не-бытия.
О древнейший дух величайшей пустыни
Я видел твою красоту,
И она не имеет границ,
И разум мой пал, и не встал,
Он в пыли, он ползает ниц
Перед тем, что ему неподвластно,
Переливчато, безучастно,
И выходит так далеко за рамки
Убогих двуногих существ,
Что когда вновь мне явился свет,
Я понял, что рамок нет.
И было мне счастье.
И нет ничего больней.
И то называется радостью.
Но теперь даже лучшее из вин - пресно.
О Аллах, в твоем очередном сне мне тесно.
Из всех земных миражей – каждый проходит мимо.
И лишь чувство брата одно – необъяснимо,
Как все наилучшее из тебя.
Мне весела абсурдность случайного твоего бытия.
Так дай же стали кипеть искрящимся звоном Дамаска,
Всего-то - непримиримость жажды
Сотен, а, может, и тысяч
Желающих просто расслышать,
Наконец-то расслышать
Тебя.
Ведь нет и не было бога роднее
Того, что лениво играется в нас.
О Аллах, милосердный и всемогущий,
Непостижимы райские твои кущи.
На все в этом бесславном мире воля одна – твоя.
Величайший из духов пустыни, благословенна заря.