В километрах восьмидесяти и в минутах пятидесяти
от гранитных границ мегаполиса есть городок по пути.
Там платформы железных дорог смотрят через камыш на залив,
крики чаек и стон электричек сливаются в вечный мотив.
Городок моих летних каникул, пристанище юной мечты,
из него в мою необратимость уходят мосты.
И сейчас, закрывая фанерную дверь, на границе зимы и весны
я пойду паутиной дворов, поищу, где живут мои сны.
А весна меня и не ждала. Я как будто застала врасплох
ее, словно с постели навстречу мне вышедшую на порог.
Старый домик сожжен, на бульваре построили универмаг,
в переулке любимом повис запрещающий знак.
Запрещай мне, весна, запрещай, посылай мне сигналы, судьба,
намекай, промокающий март, мне на невозвращенье сюда.
Я привычна к сигналам тревоги, они для меня уже гул,
монотонный и скучный до боли зубной, до сведения скул.
Я уйду за окраинный двор, где фонарь задрожал и погас.
Мне печать твоя – не приговор, и с каемочкой круг – не указ.
Огоньки, тупики, десять вечера, тени, аллеи, закат.
В этот час оставляю я здесь часть себя, где ветвей аромат
возвращает меня неминуемо в мир без тоски и сует.
Там я слышать могла тишину и на всё находила ответ.
Там я верила в то, что дорог и путей моих не перечесть,
но дороги легли между строк и сошлись окончательно здесь.
В запустырной закатной тиши, словно в детстве без примесей из
горьких слез, поражений, надежд на недетскую жизнь.
Если лето наступит, то метко, на горло всем песням моим.
А в восьмидесяти километрах от города стелется дым.
По частям догорай, оставляй по частицам себя на пути,
белым мелом во дворике детства пунктиром черти.