Сможешь ли ты остановиться на пике желания

Руслан Мусаинов
Задёрнутые занавески,
приятный комнат полумрак
Два сердца вместе наконец то
Вдали уж суетный бардак
Не беспокоит их ничто
и нежность сердце опьянила
Не важно где они и кто,
а важно то, что их манила
их страсть, желанье вместе быть
И неизведанные чувства,
окутавшие сердца открыть,
не зная грани их безумства
И неуместен разговор
о долгом, вечном и прекрасном
Как взгляд их встретился, с тех пор
итак всё стало уже ясно
Он руки взял её в свои
и нежно каждую сжимая
Приятное тепло внутри
вдруг разлилось, не зная края
Манящий взгляд сводил с ума,
немая дрожь окутала всё тело
И не заметила сама
Как он её обнял несмело
Прижал к себе, прильнул к губам,
не сдерживая страсти
и жадно так поцеловал
Приятней нет напасти
Не прекращались поцелуи,
тела желаньем наполнялись
В дурманящем пылу тонули,
друг в друге словно растворялись
И пуговицы, застежки, клипсы
Одежд оков с себя срывать
Разбросанные блузки, джинсы
Расстелена уже кровать
И в мягком шёлке простыней
лишь ощущений стон
Он восхищался только ей
Как бесподобен он
О как прекрасен её лик
Изгибы тела манят
Пьянящий аромат любви
собой наполнил спальню
И утонувши в волосах
он шею целовал
Дыхание в его устах
Эмоций бурный шквал
И влажных губ его тепло,
ласкающих ей грудь
Сводила её с ума
природы женской суть
Он опустился ниже, встал
пред нею на колени
Губами лоно ей ласкал,
даря ей наслаждение
И дрожь по телу пронеслась,
перебирая нотки
уставшего без бурных ласк
и поцелуев кротких
В нем сила, мощь, волна безумства
И обнаженные мечты
нахлынули, рождая чувства
непревзойденной красоты
И необузданною страстью
Он овладел ей, только стон
предвосхитил моменты счастья,
раскрылся сладостный бутон
И тело подчинив её,
искуссно им владея,
он воплощал мечты её,
сокрытые идеи
И волны сладостных страданий
И всхлипы, слёзы на глазах
и учащённое дыхание
И утонуть в безумстве страх
Уже казалось что не встретит
подобной страсти в жизни
Пройдет с ней рядом, не заметит
Лишь повод к укоризне
А тело требует любви,
приятных отношений 
Не спрячешься ты, ведь увы
Больнее нет лишений