Ф.И.Пастухову, кавалеру Ордена Славы,
и всем ветеранам Великой Отечественной.
***
От досады противно щипало глаза.
Надо же – опоздал! Впервые за десятки лет опоздал на идущую в город электричку – это в такой-то день!
Да...
Всего лишь год назад Фёдор Иванович вовсе не ощущал себя стариком, с ловкостью, выработанной за десятилетия, управляясь единственной левой рукой с обыденными утренними делами, и вот – замешкался ненароком, потерял каких-то несколько минут, а потом ещё несколько по дороге на станцию, когда пришлось дважды останавливаться, чтобы перевести дыхание и дать успокоиться начинавшему слишком быстро колотиться сердцу...
В скверик неподалёку от вокзала, где уже на протяжении многих лет встречались земляки-однополчане, Фёдор Иванович попал лишь через сорок минут, сойдя со следующей электрички.
Никого...
Конечно же, никого.
Он знал, что его ждали до самого последнего момента, как из года в год ждали каждого, и всё чаще и чаще не дожидались...
Вздохнув, старик отправился к центральной площади города, где уже совсем скоро должен был начаться, почти сразу вслед за главным парадом страны, свой маленький, провинциальный парад курсантов двух военных училищ и солдат местного гарнизона...
Идти было не так уж и далеко – когда-то...
А ещё раньше – совсем уже давно, такие расстояния преодолевали шутя, да не по городскому тротуару, а по болотам да буеракам, и не широкий ряд многочисленных орденов и медалей, приколотых к старенькой гимнастёрке, висел на груди, а тяжёлый «ППШ», а за спиною плотно набитый вещмешок, а на ремне – подсумок, штык-нож, сапёрная лопатка, фляга, гранаты... Да что там гранаты и автомат – и тяжеленных фрицев-«языков» не раз и не два приходилось таскать на широкой спине удалому сержанту-разведчику...
А сейчас...
Остановившись на минутку, старик вытер со лба пот единственной ладонью, выдохнул резко, сердито распрямил ссутулившуюся, было, спину, и мысленно приказал себе: Вперёд! Ты обязан дойти, Фёдор, дойти любой ценой, ведь там твои друзья, которые уже, скорее всего, решили, что и тебя больше нет в живых...
Сделав всего несколько шагов, Фёдор Иванович вдруг заметил идущего навстречу человека в военной форме.
Офицера.
Не просто офицера – генерала! Молодого совсем, пожалуй, даже немного моложе Кольки, младшего сына Фёдора Ивановича, которому недавно справили пятидесятилетие.
Внезапно Фёдор Иванович вспомнил, что и он сегодня тоже в военной форме! И рука машинально дёрнулась вверх, к ненадетой на голову пилотке, но лишь культя с аккуратно подвёрнутым рукавом гимнастёрки беспомощно застыла на полпути…
Фёдор Иванович со смущённой улыбкой глянул в глаза генерала: извиняйте, мол, товарищ генерал, не суметь мне поприветствовать вас, как положено по уставу…
И тогда молодой генерал вдруг вытянулся перед стариком, вскинул ладонь к козырьку фуражки, и молчаливо застыл, отдавая честь...
***
... Чёрная «Волга», беспрепятственно миновав многочисленные милицейские кордоны, не пропускавшие к центру никакой другой транспорт, остановилась почти в самом конце последней улицы, и едва выбравшись из машины, Фёдор Иванович увидел как раз в этот самый момент подходящих к площади друзей-разведчиков.
Всех! Всех, кто был в прошлом году!
Так очень нечасто случалось в последние годы.
И кому ведомо, кого среди них, и без того уже немногих, не будет здесь через год...