/Памяти моего народа посвящается. Автор/
История написания стихотворения «Жёлтые таблички»
Однажды я стал свидетелем неординарного события: по улице, зажатой с одной стороны старой немецкой кирхой, а с другой – жилыми домами с магазинчиками в первых этажах, шли две немки. Как вдруг они остановились, глядя себе под ноги, а потом, буквально бегом, поспешили прочь. Увиденное на том месте потрясло меня: четыре тюльпана, лежавшие на тротуаре, прикрывали собой серый квадрат свежего бетона с четырьмя латунными пластинами, недавно вмурованными в его поверхность. На каждой пластине было выбито имя, дата рождения и дата депортации еврея в минское гетто. Даты смерти не было – только лишь одно слово: «убит». Семья – отец, мать и две дочери, жили здесь до 1941-го года, когда фашисты их депортировали и убили в Минске.
Минское гетто было одним из самых крупных в Европе, а на оккупированной территории СССР занимало второе место по количеству узников после Львовского, которое насчитывало 136 тысяч человек. На нескольких улицах, обтянутых колючей проволокой, находилось вначале 80 тысяч, а потом более 100 тысяч узников. Есть основания считать, что в годы войны в Минске было три гетто. Первое («большое») гетто существовало с августа 1941 по 21 - 23 октября 1943 года (39 улиц и переулков в районе Юбилейной площади). Второе («малое») гетто находилось в районе завода им. Молотова (теперь завода им. Ленина) с 1941-го до конца июня 1944 года. Третье, «зондергетто», (часть гетто по ул. Сухой и Обувной). Здесь были помещены тысячи евреев, депортированных нацистами из семи стран Западной, Центральной и Восточной Европы. «Зондергетто» ещё именовали «Гамбургским». «Зондергетто» существовало с ноября 1941-го по сентябрь 1943 года. Есть данные, что всего в минском гетто за время войны было убито более 400 000 евреев.
Из немецких архивов:
Менск, 20 июля 1941 г.
(сохранены стиль и орфография оригинала)
Приказ
По созданию жидовского жилого района в г. Менске.
1. Начиная с даты издания этого приказа, в городе Минске будет выделена особая часть города исключительно для проживания евреев.
2. Все еврейское население города Минска обязано после оглашения этого приказа на протяжении 5 дней перебраться в еврейский район. Если кто-то из евреев после окончания этого срока буден найден не в еврейском районе, он будет арестован и строго наказан. Нееврейское население, которое живет в границах еврейского жилого района, должно безотлагательно покинуть еврейский район.
4. Еврейский район ограничивается следующими улицами: Колхозный переулок с прилегающей Колхозной улицей, далее через реку вдоль Немигской улицы, исключая православную церковь, вдоль по Республиканской ул., Шорной ул., Кол-лекторной ул., Мебельному пер., Перекопской ул., Нижней ул., включая Еврейское кладбище, по Обувной ул., Второму Опанскому пер., Заславской ул. и по Колхозному пер.
7. Евреям разрешено входить и выходить из еврейского района только по двум улицам: Опанского и Островского. Перелазить через стену запрещается. Немецкой охране и охране службы порядка приказано стрелять в нарушителей.
Полевой комендант
Теперь о табличках. Цитата из Википедии: «Камни преткновения (нем. Stolpersteine) — проект немецкого художника Гюнтера Демнига. Этот мемориал создавался с 1993 года, чтобы напоминать людям о судьбах жертв нацизма, о тех, кто был убит, выслан или вынужден пойти на самоубийство. Большая часть камней установлена в память еврейских жертв нацизма и участников Сопротивления. Камнями преткновения являются кубические бетонные камни со стороной 10 см, окованные листами латуни с надписями. Они встроены в мостовые или тротуары перед бывшими домами жертв нацизма и их идея – остановить прохожего, дать ему «споткнуться» на этом. На латунной пластине выгравировано имя, год рождения, год и место смерти человека. На конец 2019 года Демниг заложил 75-тысячный Камень Преткновения. Эти камни устанавливаются не только в Германии, но ещё и в 25 европейских странах. Они считаются крупнейшим децентрализованным мемориалом в мире».
ЖЕЛТЫЕ ТАБЛИЧКИ
Кирха старинная, сетка брусчатки,
лавка напротив «Зонты и перчатки»,
стайка девчонок – щебечут, как птички,
свежий бетон, а в бетоне – таблички.
Люди привычно торопятся мимо,
женские лица в помаде и гриме,
дым сигарет, запах кофе, духов,
шарканье ног, перестук каблуков.
Быстро живём, и едим торопливо:
утром хот-дог, ну а вечером – пиво,
но, как ожёг – посреди суеты –
на тротуаре,
внезапно,
цветы!
Будто видение в дыме кальяна –
на тротуаре четыре тюльпана,
и меж бутонов, сияющих ало,
проблеск пластин из цветного металла.
Плитки латунные, словно конверты –
с датой рождения, с датою смерти:
имя, фамилия, время военное,
надпись короткая, обыкновенная.
Только одно заставляет смутиться –
смотрят из прошлого скорбные лица.
Видите, шепчут разбитые губы:
- Помните нас? Это мы, ваши "Jude"!
...Марты и Генрихи, Эммы и Ривы,
разве была к вам судьба справедлива,
кто мог подумать последним тем летом,
что ваши жизни закончатся в гетто?
Желтой латуни четыре квадрата –
все что осталось от живших когда-то.
…Старая церковь, немецкая кирха,
ты не оглохла от женского крика,
ты не прикрыла еврейских детей
пастырской доброй ладонью своей.
Сколько табличек теперь из металла
нужно отлить, чтобы совесть молчала?
Шесть миллионов, убитых безвинно,
не отабличите и половину!
Кирха старинная, горькие знания,
ноги прохожих и чьи-то страдания –
вновь сапогом по судьбе, по душе,
и не родится ребенок уже.
Мертвым не нужно любить и плодиться,
мертвые дети не будут учиться,
в мертвых домах нет сиянья свечей,
мертвая память – как мертвый ручей.
…В сером бетоне квадратик желтеет,
словно звезда на спине у еврея.
26.04.2010 - 03.11. 2014