И
Опять не видимся ночами,
не жди меня, нас разлучают,
я буду поздно
идти по улицам безлюдным,
пока на бесконечном блюде
рисуют звёзды.
Незаживающей коростой
на фонари Большой Покровской
ложится иней,
задумался чугунный Горький,
как лунный свет алмазной коркой
на лужах стынет.
А где-то там, в семи кварталах
на краешке большого стула
девчонка с тонкими руками
уснула.