У желтых стен рыдал не я.
Другому пилигриму плохо.
Банально, но Арест-Голгофа –
стезя, увы, не дальняя.
И всё ж пришедшим вынес ты
народов спорящих кварталы,
ручьев февральских звук картавый,
библейских улочек кресты,
нагромождение святынь
и легкие монахов тени.
Ты, Город, милостивый с теми,
кто просит сердце: «Не остынь!»
Обетованная земля
для многих стала прахом, пухом.
Всё суета, томленье духа.
А я… да, впрочем, что там я…