Скажи-ка брат, какой же твой итог,
Пропетой жизни, весен и тревог.
Что думал ты, когда был юн, и дерзок,
Когда играли бодростью года,
Когда казалось время – ерунда,
А этот малый, жизненный отрезок,
Лишь, подготовка к главному пути,
Который в представленье - мил и полон,
Годами долгой жизни впереди,
Неведом воле – потому не дорог,
А жар предчувствий, не пускает холод,
И верится в содействие земли.
И радостно простое ощущенье,
В рассвете – нескончаемость реки,
И бесконечность воодушевленья,
И одиночество поры любви.
Ты в поле, под ветрами всех сторон,
Внимаешь грозам, и дерзишь туманом,
Ты знаешь правду в, этом, мире странном,
И веришь правде собственных имен.
Скажи-ка брат, какой же твой итог,
Пропетой жизни, весен и тревог.
Что понял ты, измерив время кожей:
Удары эха попранных идей,
Предательство, как наготу людей…
Что стало безотчетливо дороже,
За обескровленные спешкой дни,
В стремлении за уходящим светом,
Какой заманчиво красив вдали,
Даря нам смысл восторженных сонетов,
Подсказки ноющим в груди ответов,
С которыми не суждено идти.
- Ты все раскрыл и пододвинул цели,
Готов услышать праведный ответ?
Что все, лишь, тлен, что мы в руках имели,
Что на земле ответа, вовсе, нет!
Я не скажу высокопарных фраз,
Я стал суровее приучен к жизни,
А коли, кровь важна – пускай обильней,
Прольется на безумство – вот мой сказ!
Таков мой, брат, полжизненный итог,
Оставшихся и весен и тревог.
Не беден я и не богат судьбою,
И зная нужность приложенья сил,
Я только в юности звезду просил,
А после, сам, работал над собою…
Но, странно, стал жалеть бездомных псов,
Они как люди, но намного лучше…
Прощать я разучился стервецов,
Вычеркиваю их из бывших лучших…
Не относя их к временно заблудшим,
Гнилая сущность не оставит кров.
Немного подлости…и покаянье,
И чистый взор, опять, к тебе в друзья,
Я не прощу, и не приму признанья,
Я видел, как тлетворна доброта.
Но есть мечта, наверно, лет с пяти
- Велосипед, с будильником на ручке,
Как просто, взять, да, и купить с получки,
Но жаль мечту – как без нее прожить.