Анджею Вайде
Тридцатый год. Позавчерашний век.
Ещё слышны мелодии шарманки.
И инсургентов давит «песья крев»,
Грохочут пушки, как, в двадцатом, танки.
И Пушкин наш с Мицкевичем – враги,
Хотя всего-то год назад гуляли
На берегах чарующей Невы,
И песни пели, и стихи читали.
Варшава ощетинилась враждой,
Стремлением к свободе позабытой,
Возможно ощутив себя Москвой,
Которую бесчестил Лжедимитрий...
Переплетенье судеб и судЕб,
Сближенья странные, и страшные развязки...
Когда в затылок… тыщи человек…
Нечеловечески… со тщанием бесстрастным.
Наивные, несчастные сыны
Своих отчизн, спесивством знаменитых,
Тогда лишь только будут прощены,
Когда оплачут всех своих убитых.
Как хорошо, что правды дождались
И гордый пОляк, и усталый русский.
Теперь мы детям сможем объяснить,
Как это было, хоть и очень грустно...
И, как всегда бывает у людей,
Чтобы прозреть, должно взорваться небо,
И миллионом памятных свечей
Горит земля, служа погибшим требу...
...Мечтал поэт о празднике таком,
Когда народы все соединятся.
Не получается.
А счастье, видно, в том,
Чтобы в глаза смотреть. И улыбаться.