Есенин, разреши мне обращаться
К тебе, мой друг лирический, на ты -
Скажи уже - могло так в жизни статься,
Что наши души схожие... почти.
Я как и ты, безудержный гуляка,
К тому же исключительный промот.
И на моей душе повисла слякоть,
А иногда наружу так и прёт.
В деревне неказистой я родился,
Безропотно всё русское люблю,
Вот только не доехал до столицы,
Но не жалею горько, не скорблю.
В твои года ходил я в меру пьяным,
Стихи крапал тупые, как клише,
А твой уход (по крайней мере странен)
Напомнил мне о Боге и душе.
Ужель в меня твоя душа вселилась?
Мечта по-детски чистая сбылась,
И ретивое, будто бы забилось,
А стихотворство превратилось в страсть.
Поверь, что не примазаться желаю,
И что почём не мне теперь судить,
Россию-мать от края и до края
Хочу прижав, лелеять на груди.
...
Дела в России нынче интересны,
От коммунизма повернули вспять:
И Ленин твой и Феликс, что железный,
В иных мирах давно уже не спят.
Другие в мире стали жить по Марксу,
Без революций, гибели людей.
СССР пошёл обратным галсом,
От одиозных ленинских идей.
Для бедных революции опасны,
И ход истории не стоит нарушать.
А миллионы сгинули напрасно,
О чём твоя предвидела душа.
В деревне снова балом правит лошадь,
Хотя не обошлось без тракторов.
Нам в девяностых не хватало кушать,
И наломали мы немало дров.
Союз пришёл к застою. Коммунисты
Америку пустили в огород,
И перекрасились теперь в капиталисты.
На референдуме не слушая народ.
И разделиться порешили срочно,
Публично игнорируя Октябрь.
На доллар понадеялись и прочно
На лозунг уповая: "Режь и грабь"!
Застой явил собою гниль и рухлядь -
СССР был с виду крепкий дуб.
И вот, когда он в Беловежской рухнет
Покажется всем новый барин люб.
О нём особый разговор, отдельный,
В стихе о дедушке Морозе и узор.
Он, как Демьянка оказался бедный,
И жаль не я в России прокурор!
Повисла Русь над пропастью с котомкой,
Качается, но до сих пор стоит.
И эта пропасть шире, глубже Волги!
Вот так, мой замечательный пиит.
Республики распались быстро вместе,
Хотя и прожили в Союзе много лет.
Союз свободных, как поётся в песне
Раздаст бесплатно суверенитет.
Мне тяжело рассказывать об этом
На берегу твоей родной Оки.
Я в этот мир явился безбилетным,
Как, впрочем и другие мужики.
Русь перестали уважать в Европе,
Залезла по уши в несметные долги.
И издавала то и дело вопли:
" Парижский клуб на бедность помоги"!
Америка одна теперь держава
Наделала уже немало бед.
Везде встревая со своим уставом,
Небрежно перечёркав паритет.
Правители, что всуе приблудились,
С красивой миной, при плохой игре
За власть свою зубами зацепились,
Совсем, как те, что всплыли в Октябре!
Бездарные реформы били в точку,
В одну и ту же, только не туда.
Долги ведь не прощают, ну отсрочат,
Но не одна всегда идёт беда.
Катастрофически рождаемость упала.
К наркотикам тянулась молодёжь,
Но всё-таки Отчизна не пропала,
Хотя и рубль стал стоить медный грош.
Поднимется с коленей, непременно,
Россия, я роднёй ещё горжусь,
Не пропадёт, товарищ мой Есенин,
Больная Русь - святая часть Вселенной,
Где знаем есть, по крайней мере - "жисть"!
Тебя, быть может, кто и пересилил
В гулянках по Московским кабакам,
Но в описании природы нашей милой -
Я пальму первенства всегда тебе отдам.
И до последней шуточной забавы
(Звенит в народе хулиганский свист),
Ты будешь в душах миллионов правым,
Мой самый ненаглядный скандалист.
Есенин, разреши мне обращаться
К тебе, мой друг лирический, на ты.
Скажи, родной, могло так в жизни статься,
Что наши души одинаковы...почти.
Девяностые.