Яйцекладуший, млеко-кормящий, я австралийский, я настоящий,
я не игрушка. Только обидно: парой всегда - утконос и ехидна.
Мы не похожи: пара животных - два австралийских, однопроходных,
яйцекладущих, млеко-кормящих. Как Чук и Гек мы, как крышка и ящик
неразделимы; как Рыжий и Белый - пара ковёрных: всему есть пределы!
Птица - не птица, но клюв-то утиный, яйца кладу в довершенье картины.
Тело покрыто мехом пушистым: верх шоколадный, низ - золотистый.
А у ехидны - только иголки. Губы похожи на клюв, ну и толку?
А в остальном мы совсем не похожи: я очень древний, она, впрочем, тоже.
Яйцекладущие, млекопитающие - только в Австралии обитающие.
Шпоры ношу на ногах ядовитые; все в роду - рыцари: мы - родовитые.
А у ехидны не шпоры - зачатки: так - одни слёзы - и яда ни капли.
Мы, утконосы, прочесть можем лекцию про уникльность электрорецепции:
всюду мы ловим сигнал электрический - в этом бесспорное наше отличие.
Может ехидна поймать более-менее, но не использует по назначению.
Я и она - никакого сравнения!
Яйцекладущие, млеко-кормящие, хоть на одном языке говорящие, -
вчетверо выше ехидны по ценности: пусть на монете она пятицентовой, -
двадцать - моё, утконоса, - достоинство.
В мире не сыщешь, скажу вам по-совести, нашей с ехидной печальнее повести...