Из мистико-фантастической повести «Волк»
Страшен горлинке ястреб на небе,
Раба-кит в морях – мелкой рыбице,
Страшен лютый волк стаду овчему.
Но страшнее для люда крещёного
Чародей Товтобург нечестивейший,
Что в густом лесу во дремучием
Замок каменный себе выстроил,
Окружил-обнёс стеною крепкою,
По углам её вывел башенки,
На вратах прибил волчью голову
И назвал его замком Волчиим.
Не один Товтобург приютился в нём:
С ним живёт его мать, ведьма старая.
Ходит ведьма, вся в чёрном одетая,
Как зловещая мышь летучая.
День и ночь Товтобург бродит по лесу,
Весь зашитый в шкуру звериную,
Насадив на шелом волчью голову.
А другая с щита его крепкого
На весь Божий мир грозно скалится.
То не ветер-ревун гудит по лесу,
Не сычи во трущобе загукали,
Не в аду завыли души грешников –
То колдун Товтобург воем волчиим
Созывает дружину бесовскую!
И ползут к нему из кустов, из мхов
Всё такие ж, как он сам, страшилища,
Все, как он сам, волками наряжены.
На ночной ведёт он их промысел,
На разбой-грабёж по селениям.
Поутру домой возвращаются,
Все тяжёлой добычей нагружены,
А за спинами их плещет зарево
От зажжённого ими пожарища.
Плачет мать над ребёнком зарезанным,
Муж над мёртвой женой убивается,
Пастухи – над пропавшей скотиною.
Собирались не раз вместе рыцари,
Чьи стада Товтобург поразграбливал,
И клялись они страшною клятвою
Разнести его замок по камушкам,
Самого же повесить на дереве.
Собирали они силу ратную,
Становили стан у стен каменных
И хотели взять замок приступом.
Целый день мастерили лестницы,
Из больших дерев туры строили,
А как за лесом солнце спряталось,
Как сгущались кругом тени-сумерки
И луна восходила на небо,
На зубчатой стене замка Волчьего
Появлялась вдруг ведьма старая,
Вся закутана чёрным саваном.
Простирала она руки длинные
К осаждающим замок воинам
И грозила им смертью скорою:
«Всем, как есть, быть загрызенным волками,
Всем у замка полечь до единого,
Всем оставить здесь косточки белые
На съедение зверю хищному,
А глаза свои – чёрным воронам!»
Начинала колдунья приплясывать
И смеяться зловещим хохотом,
И махала она чёрным саваном,
Словно крыльями мышь летучая,
И скрывалась вдруг, как и не была.
Леденил мороз спины воинов,
Торопилась рука крестным знаменьем,
А уста святою молитвою
Отогнать от себя чары ведьмины.
А как только стан осаждающих
Сон спокойный и крепкий окутывал
И одна только стража бессонная
Меж собою в ночи прекликалася,
Появлялись в лесу тени жуткие,
Выползали из трав и из кустиков,
Из-за тёмных стволов выглядывали.
На шеломах-то волчьи головы,
А в руках-то мечи булатные.
Где в траве скользнут вёрткой змейкою,
Где лисою шмыгнут за дерево,
Где прильнут ко стволу корявому,
И всё ближе к шатрам подбираются.
Вот завыл Товтобург воем волчиим,
Отовсюду ему ответили,
И пошла резня тут кровавая.
Потешаются волки над спящими,
Никому пощады не даруют.
На стене ж опять ведьма старая
Вдруг невесть отколь появляется
И костлявыми сыну пальцами,
Если спрятался кто, показывает…
Как всходило с утра солнце красное,
Озаряло оно рать побитую.
И у всех-то горло перерезано,
Будто волчьими зубами перегрызено.
И белели кругом кости по лесу,
Ставши снедию зверю хищному,
А глаза убиенных ратников
Доставалися чёрным воронам.
И велик был страх замка Волчьего,
Уж никто не смел подойти к нему!
Но послал Господь одоление
На бесовскую рать Товтобургову,
Победил колдовство его матери.
Как не смели уже больше рыцари
Разорить его волчье логово,
Сам Миндовк-король с верной ратию,
Благодать испросив у епископа,
Пожелал идти к замку Волчьему.
И епископ дать обещал ему
От себя дружину могучую.
Ждёт-пождёт Миндовк обещания,
Всё дружина никак не сбирается.
И решил без дружины обещанной
Со своей он ратью отправиться.
А стремянного своего Бальдура
Оставляет он у епископа
С королевским своим приказанием:
«Как сберётся дружина хоробрая,
Так веди её по моим следам
Ко проклятому замку бесовскому,
Да смотри у меня, не опаздывай!»
Как ушёл Миндовк, тут же вскорости
Собралась и дружина епископа,
И повёл её Бальдур, не мешкая,
За Миндовковой ратью ушедшею,
Догоняли её целу седмицу.
Перед ночью в селенье проведали,
Что король ушёл отсель засветло
Обложить Товтобургово логово,
Что стоит в лесу неподалеку.
Бальдур мешкать не стал в селении,
Короля не забыв приказание,
И повёл он рать на ночь глядючи
Сквозь дремучий лес ко Миндовку в стан.
А король с утра, придя к логову,
Окружил его стражей зоркою
И готовить велел снасти к приступу.
Много за день таранов настроили,
Чтоб пробить ворота железные,
Понаделали длинные лестницы,
Чтобы легче на стены карабкаться.
Вот уж клонится солнце к вечеру,
Поползли от дерев тени длинные,
Потянулись от трав и от веточек,
По густым кустам заклубилися.
Ждёт-пождёт Миндовк – нет всё Бальдура,
А уж солнце и вовсе спряталось,
И заснувший лес ночь окутала,
Из-за тёмных вершин месяц выглянул.
Глядь, стоит на стене ведьма страшная,
Чёрным саваном вся одетая,
Королю грозит смертью скорою
Со всей ратью его великою:
«Всем, как есть, быть загрызенным волками,
Всем у замка полечь до единого,
Всем оставить косточки белые
На съедение зверю хищному,
А глаза свои – чёрным воронам!»
И пустилась колдунья приплясывать,
И смеялась зловещим хохотом,
И махала она чёрным саваном,
Словно крыльями мышь летучая,
И пропала вдруг, словно сгинула!
Оробел король и всё воинство,
Уж никто не рад, что пришёл сюда.
И решил король с зарёй утренней
Снять осаду с бесовского логова,
И пошёл ко шатру королевскому,
И уснул, помолившись Создателю.
Улеглись и заснули все ратники,
У костров только стража бессонная
Глаз не сводит своих со стен замковых.
Только вдруг за старинными буками
Показались волчиные головы,
Заметались тенями неслышными,
Ко шатру короля приближаючись.
Вот и стража уже королевская
Под мечами безмолвно падает.
Издаёт Товтобург свой волчиный вой,
Резать спящих вся шайка бросается.
Пробудился король, видит в ужасе,
Как над ним с мечом окровавленным
Наклонилось и смотрит чудовище.
Человек ли то или зверь лесной,
Не понять Миндовку спросония.
Видит голову он волчиную,
А под нею мужскую будто бы.
Тут слова он слышит человечии:
«Ну, прощайся, король, с своей душенькой!»
И взмахнул Товтобург мечом вострыим,
А король со страху зажмурился,
Ожидая удара смертельного.
Опустить свой меч не успел злодей:
Сам он замертво наземь валится.
Тут Миндовк-король видит Бальдура,
Что стоит пред ним с топором в руке,
А у ног его то чудовище
В целой луже крови валяется.
С ложа встал Миндовк королевского,
Обнимал-целовал он стремянного
И своим его звал спасителем.
«Вечно б спать тебе, - Бальдур вымолвил, -
Не приди я теперь к тебе вовремя!
Все злодеи твои порублены,
Нету больше у замка защитников.
Завтра поутру с первой зорькою
Разнесём весь замок по камушкам!»
И пошёл Миндовк вместе с Бальдуром
Из шатра своего златотканого
Посмотреть на дружину хоробрую,
Что побила всю рать Товтобугову.
За порог шатра чуть ступил король,
Так со страху назад и попятился:
На стене стоит ведьма чёрная,
Лунным светом холодным залитая.
Воет ведьма, присевши на корточки,
К королю крючковатыми пальцами
Со стены, будто когтями, тянется.
Схоронился король за палаткою,
Но вперёд богатырь Бальдур выступил,
Подставлял он кленовую лестницу,
Да влезал он на стену высокую,
И хватал он руками могучими,
Сзади к ней подойдя, ведьму чёрную,
И вязал её своим поясом,
И сносил к шатру королевскому,
И к ногам её клал к Миндовковым
Рядом с сыном на кровь его тёмную.
А Миндовк, как от страха оправился,
Ухватил тут за руку стремянного
И такие слова ему вымолвил:
«За твои за великие подвиги
Пусть отныне твой род называется
Короля Миндовка спасителем.
И бароном тебя я пожалую!
Делай сам, что захочешь, ты с ведьмою,
Я же завтра велю всему воинству
Снять осаду от замка бесовского
И пойду назад ко епископу.
Не хочу мараться я нечистью!
Ты ж, коль хочешь, с дружиной отважною
Оставайся у замка проклятого.
Одолеешь коль силу нечистую,
Так тебе этот замок пожалую».
Как сказал король, так и сделалось:
Поутру он ушёл с верной ратию,
Окружив себя зоркой стражею.
А как шёл, так назад всё поглядывал
Да скорее идти поторапливал.
И как скрылася рать королевская,
Бальдур к стенам подставил лестницы,
И влезал со своею дружиною
Он на башни и стены высокие.
А со стен они вниз все попрыгали,
Отворяли ворота железные
И нигде супостата не встретили.
Так попал весь дом в руки Бальдура.
Приказал он привесть ведьму старую,
Что у дуба стояла привязана,
И пытал её: «Где попрятались
Все защитники замка взятого?»
Ведьма только в ответ ухмыльнулася,
Ни словечка ему не промолвила.
Порешил Бальдур сжечь нечистую,
Приказал он костёр сложить воинам,
Рядом столб зарыть с перекладиной
И к тому столбу привязать её.
А когда всё уж было исполнено,
Показались в костре змеи пламени
И кусать её ноги начали,
Завопила она страшным голосом:
«Ну, вступай, Бальдур, ты во владение
Этим замком, Миндовком подаренным!
Но не знать тебе в замке радости,
Не уйти живым из имения:
Ни продать его, ни избавиться,
Ни хоть раз за порог его выступить!
Обернусь я огромной волчицею,
За тобой буду бегать, невидима.
А как только захочешь ты выехать,
Появлюсь пред тобой в волчьем образе
И глазами смотреть буду мёртвыми,
И на горло тебе я наброшуся,
И сама загрызу тебя до смерти!
Как упьюсь я твоею кровушкой,
Упокоятся тут мои косточки,
Но зато ты сам в волчьем образе
Замку этому станешь сторожем
И покой себе не найдёшь в гробу
До тех пор, пока сыну ли, внуку ли
Не порвёшь и ты горло белое,
И отдашь ему шкуру волчию,
И взамен себя волком сделаешь!
Так из рода в род до конца веков
Этот замок тюрьмою каменной
Будет ваше хранить проклятие!
Пусть лежит в гробу волк невидимый,
А живёт мертвец, им загрызенный,
В его образе нарисованном
И очами глядит с него волчьими!
До тех пор с вас проклятье не снимется,
Пока род твой, замком владеющий,
Не отдаст его вновь моим правнукам!»
Оборвались слова её страшные,
Дым и пламя колдунью окутали
И за треском огня не расслышали,
Что ещё волховала проклятая.
Но сбылось, что колдунья накликала:
Перегрызено горло у Бальдура,
Как собрался он замок покинути,
Неживою огромной волчицею!
И взирает портрет нарисованный
Со высокой стены залы замковой
Неживыми очами волчиными
На сынка своего малолетнего,
Что беспечно играет по комнатам!
Много времени уж миновалося,
В силе злобной колдуньи проклятие,
И доныне не может род Бальдура
Стены Волчьего замка оставити!
Примечание комментаторов: по сюжету повести «Волк» всех владельцев Вольфен-шлосса (Волчьего замка) с XIII века по 1639 год постигла участь Баль-дура. Около 300 лет мистическим волком был Гуго Кёнигсреттер: его потомки под страхом смерти имения не покидали, хотя легенды замка не знали. В середине XX века от волчьих клыков погиб вступивший во владение замком Отто, пытавшийся раскрыть тайну мистического вол-ка. Его жена Инна с помощью друзей узнала о легенде Вольфеншлосса и берегла своего сына Олега до совершеннолетия. Вместе с ним воспи-тывалась девочка Катя, найденная младенцем неподалёку от замка в руках её замёрзшей в пургу матери. Всё кончилось благополучно: Ка-тя, по счастливой случайности, оказалась дальним потомком прокляв-шей замок ведьмы, Олег влюбился в неё и в день помолвки, не зная о проклятии, подарил ей замок. Проклятье навсегда потеряло силу, и волчьи глаза исчезли с портрета Отто Кёнигсреттера.
Иллюстрация Анастасии Шуховой