Дорогой и родной, я в глубоком раздумье. Мои мысли о нем – о рахате-лукуме. Сколько их ты отведал, проверяя на сладость? От такого все беды, для зубов – это гадость. Ты сказал, что мой – слаще. Но я сомневаюсь. Говори мне почаще, что я так называюсь. Впрочем, нет. Не хочу быть я рахатом-лукумом. Я останусь Танюшкой в этом мире безумном. А тебе я совет дам, извини уж, что грубый. Лучше кушай морковку. Пожалей свои зубы!
Дорогая Танюшка, ругаться не надо. Ты же знаешь на сласти я вовсе не падок. Это я так шучу. Ты еще не привыкла? Про лукум я сказал просто методом тыка. И еще потому, что слова твои сладки. А на деле – придирки. А на деле – нападки. Я стараться бы рад, только все тебе мало. По усам-то текло, только в рот не попало.
Дорогой и родной, помнишь – как-то писала, что меня слишком много, а тебя слишком мало. Знаешь, время-то шло. И акценты меняло. Стало много тебя. А меня стало мало. Ты заполнил весь мир. И окрестности тоже. Это трудно понять. Ни на что не похоже. Я и раньше была не особо большая, а теперь с каждым днем я все таю и таю. Растворяюсь в тебе словно сахар в стакане. И боюсь, что на днях меня просто не станет. Извини, если что прозвучало угрюмо. Это все от него – от рахата-лукума….
Дорогая Танюшка, кончай растворяться! Если ты растворишься, как будем общаться? Понимаю – весна, скоро яблонь цветение. Но ты все же – большая. К чему нетерпение? Посмотри на меня – я себя контролирую. Балансирую между расчетом и лирою. Между миром и…миром. Тебя тоже много. Говорить не умею поэтическим слогом. Ну, а если нам все же расстаться придется, тоже сердце не камень. Боюсь – разобьется.