В одном неведомом краю
Нора в земле была.
Всегда в ней сухо и тепло,
И плесень не цвела.
В норе той хоббит обитал,
Дни коротал, гостей встречал.
Спокойно время проводил
Гулять далёко не ходил.
На входе дверь, за ней тонель:
Вдоль по стене - лежит панель.
Пол устлан дорогим ковром
И стулья вряд стоят на нём.
А с двух сторон - дверей вагон:
Здесь кухонь запах, спален - сон,
Здесь - ванных плеск, столовых - блеск,
И в погребах - соленьев вес.
Налево - лучших комнат ряд,
Во всех окошках вид на сад
И на далёкие луга,
Что гладят речки берега.
В норе той, рядышком с Холмом,
Был Бэггинсов любимый дом.
Семья почтенной их была -
Всегда, не торопясь, жила.
В конфликты не вступал никто
С соседями лет, этак, сто.
Несложно было предсказать,
Чего от них вам ожидать.
Но мы историю ведём
Не про прекрасный тихий дом.
Не про спокойное житьё
И не про тихое село.
О странствиях пойдёт наш сказ,
И мы поведаем сейчас,
Как одного из их семьи
В далёкий путь вдруг увели.
И, может быть, утратил он
В глазах соседей свой фасон.
Но приобрёл... А что - потом
(Необязательно причём).
А кстати хоббит - кто таков?
С каких далёких берегов?
Пожалуй, стоит рассказать,
Кого здесь будем вспоминать.
Ведь редок хоббит в наши дни:
Верзил сторонятся они.
Верзилами у них зовут,
Конечно, нас. Они растут
Пониже гномьей бороды.
Умело путают следы,
Когда, уподоблясь слонам,
Доводится ломится нам.
У хоббитов животик толст,
Одежда - красочна, как холст.
А на ногах - курчавый мех,
И добродушный громкий смех.
Улыбка на лице всегда -
Особенно, как есть еда.
(А отобедать дважды в день
Любому хоббиту не лень).
Теперь продолжу свой рассказ
О хоббитах. Итак, сейчас
Я вспомню Белладонну Тук,
Одну из хоббитов, По Ту
Живущих Сторону Реки.
Ту, с лёгкой девичьей руки,
Которой Бильбо был рождён -
Чей сын являлся, то есть, он.
Шёл поговор тогда о том,
Что вроде-бы давным-давно
Эльфийку в жёны взял один
Из Туков чинный господин.
С тех пор прошло немало лет,
Но Тукам всё покоя нет.
И иногда вдруг кто-нибудь
Из них уходит в дальний путь.
Наш Бильбо был один в один -
Отец. Солидный господин.
Но что-то Туковское в нём
Всё зрело взбалмошным зерном.
Чтобы однажды, может быть,
Себя нежданно проявить.
Но случая всё нет и нет -
И вот уж пять десятков лет
Почтенный мистер Бильбо жил
В норе, что папенька прорыл.
Той самой норке, что сейчас
Уже я описал для Вас.
И с высоты прошедших лет
Казалось - даже шансов нет
На то, что уж когда-нибудь
Наш Бильбо вдруг сорвётся в путь.
Но в жизни всяко быть должно
И происшествие одно,
Из тех, которых и не ждут,
Всё изменило в пять минут.
Однажды в тишине утра,
Когда ещё была пора
Раздолья хоббитов вокруг.
Когда был зеленее луг,
Когда трава была густа,
А трубка - вовсе непуста.
Наш Бильбо, стоя у двери,
Её неспешно раскурил.
И в это время шёл как раз
Тут мимо Гендальф. Стоп, рассказ!
Вот здесь, и будет норовить
История вперёд спешить.
Ах, Гендальф! Кабы знали Вы
Хоть половину той молвы
О нём, что знаю о нём я!
Вы поняли б уже, друзья,
Что приключения нас ждут,
Коль Гендальф обьявился тут.
А не был он здесь так давно,
Что вовсе и не мудрено,
То, что никто о том не знал,
Что Гендальф здесь. И не узнал
Ни серебринки на виске,
Ни посоха в его руке.
Ни плащ, ни шляпы синеву,
Сапог, ступающих в траву.
Ни длинной белой бороды,
Ни посоха - ровнять следы.
(Продолжение следует...)