На нить несостоявшейся любви
не нанижу тщету разбитой чашки,
созревшую до срока непричастность
друг другу арлекинов и мальвин,
ползущие пустые вечера
наедине с навязчивостью тени,
подвижнический труд ночного бденья,
катящийся к подножию утра.
Не нанижу бесправность на звонок,
смирение гордынь в шестых палатах,
ни должника, что долг свой не оплатит,
ни общих мест линялое панно.
Я всё же удержусь, не нанижу
плащ Деяниры и не-плач Медеи,
бессилие, что в сердце холодеет
и выпадает снегом на межу.
Как эта нить сурова и длинна,
как режет руки поперёк запястий!
Но в петлях, что свивает, есть отчасти
моя непоправимая вина...