Не зачинит няня пёрышко гуся,
не подаст его, с любовью поднеся…
оттого и не скрыпит моё перо,
не осьмнадцатый на улице давно.
Не осьмнадцатый, а всё ещё с гусём:
ничего не изменилось в мире сём:
как щипался так и щиплется тот гусь,
как боялась я его, так и боюсь,
как нельзя до Рождества, так и нельзя
есть начиненного яблоком гуся…
Ах, ничто уже не ново, всё старо –
за какое бы ни сел поэт перо.
Но едва успел с утра глаза продрать –
он уж ищет: что бы нового сказать?
Может, мир спасёт он пёрышком своим –
как спасли когда-то гуси древний Рим.
21.03.10.