Роль графа В.А. Соллогуба в заговоре
Начнем, разумеется, с графа В.А. Соллогуба как с первого, - по счету! – секунданта поэта. Да и потому, что разговор о нем мы уже начали в предыдущих статьях и разделах предлагаемой книги. Точнее, начнем даже с того, что предварительно заговорщиками было дано разрешение, С.А. Соболевскому, - хорошему другу поэта и человеку - весьма смекалистому, с практическим умом и даже с вполне определенной хваткою! - на выезд, за границу, именно перед самой «Дуэльной историей поэта».
Через что Пушкин окажется в Петербурге, к осени 1836 года (конкретно - к 4-му ноября 1836 года), именно без него. Как, впрочем, и без П.В. Нащокина. Ибо он почти безвыездно сидел в Москве, как вы тоже знаете по пушкиниане, из-за своих вечных карточных долгов. Здесь поэт оказался, если говорить более точно, без своего, - то есть именно верного, ему! - окружения.
Выделим здесь, еще раз, и то, что Дантес был специально познакомлен, по воспоминаниям К.К. Данзаса: как с Пушкиным, так и именно с Данзасом, еще в 1834 году. А не в 1835 году, как трактуют, нам, некоторые "пушкинисты". Познакомлен в ресторации Дюма, когда Пушкин, из-за отъезда жены в Полотняный завод для поправки здоровья после внезапного выкидыша, был вынужден холостяковать.
Другими словами, уже отсюда идет не только интенсивное, и тайное, неусыпное наблюдение, царя, как за поэтом и за его ближайшим окружением, так и за подбором ему, потом, именно секундантов. И первой кандидатурой в секунданты поэта, если можно так выразиться, проходил, у заговорщиков, именно прямой, честный, но, в общем-то, простодушный, К.К. Данзас.
Царь, собственно, и оставил, выделим, в общем-то, очень неуживчивого с начальством, подполковника Данзаса, именно в Петербурге. Хотя и сам не любил, мягко говоря, строптивых людей. Оставил в Петербурге, после его ранения, для того, чтобы он оказался у поэта, в январских событиях 1837 года, именно в секундантах Пушкина.
Кстати, интерес, к К.К. Данзасу, царь Николай I проявит и в дальнейших событиях. К примеру, сделает его, на Кавказе, прямым начальником – М.Ю. Лермонтова! Так что здесь случайностей, с Данзасом, нет. А неуживчивым и непримиримым к начальству храбрый Данзас оказался из-за, разного рода, несправедливостей, постоянно идущих - с начальственной стороны.
К примеру: хищений, казнокрадства, плохого обращения с солдатами, и прочее. Через что он, если не родственен, то близок, - в этом отношении! - именно к Пушкину, тоже всегда боровшемся с разного рода несправедливостями.
И здесь всё, как видите уже и сами, тщательно продумано царем. Вот, если можно так выразиться, первичная информация о будущих пушкинских секундантах. Информация, уже здесь весьма отличающаяся от информации, о пушкинских секундантах, данных, им, пушкинистами прошлого.
Далее отличие, если исходить именно из наличия длительного заговора против поэта, еще более увеличивается. Теперь, тоже хотя бы коротко, именно о графе В.А. Соллогубе как секунданте поэта именно в ноябрьском, то есть в фальшивом, как вы уже знаете, дуэльном инциденте.
Если говорить откровенно, то по графу В.А. Соллогубу у меня, даже еще только после прочтения, мною, книги П. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина», возникло, тогда, больше вопросов, чем ответов на них. Я тогда даже подумал, что виной, всему этому, может быть мое, не совсем стандартное, восприятие текста. И подумал, что граф Соллогуб, - так же как и Дантес! – появляется, в "дуэльной истории поэта", если можно так выразиться, в нужное время, и - в нужном месте!
Тот, то есть Дантес, вовремя появляется, у царя Николая I, именно в Петербурге. Вовремя появляется, у царя, в кавалергардах. И так далее. Кстати, именно 27-го января 1834 года. Вот что пишет об этом, тоже, кстати, сам П. Щеголев: «По высочайшему повелению 27-го января 1834 года барон Дантес был допущен к офицерскому экзамену при Военной академии по программе школы гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, причем, он был освобожден от экзаменов по русской словесности, уставу и военному судопроизводству».
Комментарий В.Б. А зачем знать ему, будущему убийце Пушкина, именно русское судопроизводство с казнями: как дуэлянтов, так и их секундантов!
Своевременно, - чтобы была жесткой именно связка! – влюбляет, в себя, Идалию Полетику, начиная даже, как вы уже знаете по его переписки с Геккерном за 1835-36 годы, тайно сожительствовать с ней. Кстати, Идалия Полетика, по дошедшим до нас её портретам, весьма симпатичная женщина, чего не скажешь - о её зло памятливом характере.
Своевременно «безумно влюбляется», как вы уже тоже знаете по моим предыдущим статьям и книгам, - и тоже в конце января 1836 года! – в Н.Н. Пушкину (И здесь царь Николай I ведет линию - именно 27-го января.). Вовремя входит - в дом Пушкина!
Своевременно, - и тоже к 28-му января 1836 года, как вы уже тоже знаете! – получает, от царя, чин «поручика».
Во-время сближается - с братьями Карамзиными. Чтобы попасть не только в «тесный карамзинский кружок» (Выражение пушкиниста С. Абрамович!), но и - в салон Вяземских.
Своевременно, - то есть уже с осени 1836 года! - начинает преследовать - именно жену поэта.
Своевременно, - то есть именно к 6-му ноября 1836 года, к очередной годовщине со дня смерти Екатерины "Великой" (Здесь царь ведет линию, как вы уже видите и сами и тоже уже знаете по моим работам, именно Екатерины II.)! – совершает свидание-провокацию 2-го ноября 1836 года, - на квартире Идалии Полетики! – именно с Н.Н. Пушкиной.
Своевременно, - то есть тоже к 6-му ноября 1836 года! – тайно посылает поэту, - через кружок «великосветских шалопаев», с которыми тоже вовремя сближается! – диплом-пасквиль от 4-го ноября 1836 года.
Кстати, уже есть сведения, о которых я говорил в своих предыдущих статьях,что щеголевские "великосветские шалопаи" в этом грязном деле - не учавствовали. Другими словами, существовал ещё один тайный круг общения Дантеса в Петербурге.
Своевременно, - то есть к 27-му января 1837 года! – он начинает на балах и вечерах 23-25-го января именно нагло и демонстративно, - то есть именно на виду у всего великосветского Петербурга! - «ухаживать» за женой поэта.
Что и породит у заговорщиков, в конечном итоге, уже давно задуманную, - и заказанную, именно царем Николаем I, и именно к 27 января 1837 года! - дантесовскую дуэль с поэтом. И так далее.
А в общем получается как в известной арии: Фигаро здесь. Фигаро там! Или: Дантес здесь. Дантес там! А это четко указывает, нам: что Дантес - непосредственные участник николаевского заговора против Пушкина; что именно он - заказанный, царем Николаем I, меткий стрелок и наёмный убийца русского Гения.
И, кстати, при его "работе", у царя Николая I, именно "Фигаро", о какой взаимной влюбленности Дантеса и Н.Н. Пушкиной можно говорить? Как это делает, в настоящее время, к примеру, некий НИК (Николай Иванович Кирсанов) на Проза ру. Да однозначно, что и не было этой взаимной влюбленности! А была специально раздутая, Николаем I и его сообщниками, грязная сплетня о жене Пушкина.
Ну а теперь попытаемся продолжить разговор именно о графе В.А. Соллогубе. А здесь, то есть другими словами, примерно то же самое можно что и о Дантесе сказать, в принципе, и о выделяемом, здесь, графе В.А. Соллогубе.
Однако начнем, все же, с самого начала, то есть вновь начнем с пушкинских дуэлей и дуэльных инцидентов. Здесь мы как-то пытаемся и собрать, - если говорить по простому! – дело, или досье, на графа!
Другими словами, собрать воедино хотя бы первичный материал доказательств именно по нему. Что пушкинисты прошлого, в общем-то, тоже упустили из-за явного увлечения, ими, щеголевской концепцией «плохой семейственности Пушкиных-Гончаровых».
Кстати, я, - докладывая вам о николаевском заговоре против Пушкина! - часто ловлю себя на мысли о том, что больше принесла только что обозначенная, выше, концепция, - а это, как ни как, уже система взглядов! – П. Щеголева: вреда или пользы? И констатирую для себя, - к сожалению, конечно! - что, наверное, больше вреда. Ну да, хватит об этом.
А следующей важной особенностью их, то есть пушкинских дуэлей, является примерно следующее. Пушкин, через поведение своего оппонента в них, - и, разумеется, на самой дуэли! – оценивал, его, именно как личность. Беря во внимание, конечно, и его положительные качества. И, приходя к каким-то своим, положительным для экс-оппонента, оценкам, нередко даже переходил потом, в отношениях с ним, не то чтобы в приятельские, но в весьма неплохие взаимоотношения.
В дуэлях же, которые всё же происходили, всегда ждал выстрела противника, стоя, при этом, неподвижно у барьера, или у линии ведения огня. После чего стрелял, всегда, только вверх, то есть в небо. Показывая, - и через это! - своему оппоненту, что он вовсе не собирался – убивать его.
Что и использовал Дантес в дуэли 27-го января 1837 года, практически хладнокровно расстреляв, поэта, на ходу или в движении. Что, кстати, для него, как конного кавалергарда, тоже было, как и в стрельбе в лёт по голубям, которую мы выделили, вам, уже выше, весьма привычным делом.
Во всяком случае, он, именно как конный кавалергард, - вот для чего Николай I определил, его, именно в кавалергарды: Дантес, служа в кавалергардах, чуть ли не еженедельно проходил, там, и стрелковую подготовку! – был обучен и этому виду стрельбы. Имел, практические навыки, и в таком способе ведения огня по противнику. В то время как поэт тренировал себя, как вы знаете из пушкинианы, только в стрельбе по неподвижным мишеням.
Б.Л. Модзалевский, кстати, не привел, в своей книге, ни одного случая стрельбы, Пушкина, в своего оппонента, что уже как-то подтверждает именно выше изложенный материал о дуэлях поэта. И чем заговорщики, еще раз выделим, явно воспользовались. Свидетельство тому, Дантес выстрелил, в поединке, именно первым.
А вновь заговорили мы, о дуэлях, потому, что граф В.А. Соллогуб попал в поле зрения поэта, как вы уже знаете по моим предыдущим статьям о нём, именно из-за травли жены поэта и самого Пушкина с середины и до конца 1835 года (Смотрите три февральских, 1836 года, пушкинские дуэльные вызовы по письмам поэта).
А всё это, - несмотря даже на то, что мы имеем, по пушкиниане, вполне определенное объяснение: как пушкинистами - этих трех пушкинских дуэльных вызовов, так и объяснение самого В.А. Соллогуба перед Пушкиным, приведенным, нам, еще самим П. Щеголевым! - всё же, уже, как-то настораживает.
А только что обозначенное объяснение, вкратце, таково: их, поэта и графа, примирил в Москве 4-го мая 1836 года, как вы уже знаете по моим предыдущим статьям, П.В. Нащокин.
Примирил после объяснения Соллогуба, поэту, в том, что виноват не он, Соллогуб, который поэта не дерзил(А об этом поэту рассказала, не забудьте, лично жена!) и сплетни о Н.Н. Пушкиной в свет не распускал, а, если судить по его воспоминаниям, «некоторые дамы», создавшие - именно названные сплетни.
А настораживает потому, что три, в начале февраля 1836 года (Обратите, именно на это, своё внимание.), дуэльных инцидента, поэта:
- с князем Н.Г. Репниным-Волконским;
- с С.С. Хлюстиным. Которого Пушкин упоминает в письме к Н.Н. Пушкиной, от 27-го июня 1834 года, в качестве возможного жениха для Е. Гончаровой: «Ты пишешь мне, что думаешь выдать Катерину Николаевну за Хлюстина, а Александру Николаевну за Урби: ничему не бывать; оба влюбятся в тебя; ты мешаешь сестрам, потому надобно быть твоим мужем, чтобы ухаживать за другими в твоем присутствии, моя красавица. Хлюстин тебе врет, а ты ему и веришь; откуда берет он, что я к тебе в августе не буду? Разве он пьян был от ботвиньи с луком?».
Комментарий В.Б. Не прочитано ли царем, - и здесь! - письмо поэта?
- с графом В.А. Соллогубом, в реальности - начались!
А все они, в своей совокупности, были, - как-никак, но все-таки! - как вы уже знаете по изложенному выше материалу, именно «генеральной репетицией» царя! Репетицией, на которой Пушкин проверялся уже, заговорщиками, - ровно за год до настоящей дуэли, кстати! – по многим направлениям. И это – первое.
Второе. Задуманный царем, в январе 1836 года, - то есть вновь «привязанный» им, как вы уже знаете по моим предыдущим статьям книги, именно к 27-му января! - «залповый дуэльный удар», по Пушкину, вводил в николаевский заговор, как вы уже тоже знаете из изложенного вам, выше, материала, именно графа В.А. Соллогуба.
Кстати, так мы назвали вам, этот удар, условно, разумеется, несколько выше. А вводился, этот залповый удар: через продажного профессора Санковского, некого Боголюбова и «некоторых дам». Что моментально и привело к вызову поэтом, в начале февраля 1836 года, только что названных, выше, лиц: Репнина, Хлюстина и Соллогуба,
Так что, именно здесь, он, граф Соллогуб, не безгрешен. И появился, в николаевском заговоре, именно в нужное, для царя, время. И, разумеется, в нужном, для царя-заговорщика, месте, то есть в Петербурге. Где уже свирепствовали, если можно так выразиться, именно сплетни о жене поэта. Сплетни, пускаемые в свет не только Дантесом с Идалией Полетикой, но и, как вы уже тоже знаете, именно из николаевского двора с его ведущими великосветскими салонами Петербурга. Это, пожалуй, самое главное - именно о графе В.А. Соллогубе как о первом секунданте поэта.
Здесь уже наступило время выделить вам, как, - только что выделенный вам! - граф будет входить, в дальнейшем, не только в саму жизнь поэта, но и – в сам николаевский заговор против него.
Кстати, не с «графа» ли Сен-Жермена царь-«сценарист» взял, в секунданты поэта, именно графа В.А. Соллогуба? Здесь и это, - как вы убедились, уже, и по сами сценическим фрагментам, которых, в николаевском заговоре, изобилие! – не исключено.
А вновь появиться он, перед поэтом, - и тоже, как и Дантес, в нужное, для царя, время, и - в нужном месте! – как вы только что узнали выше, 4-го мая 1836 года. И - именно в Москве.
В Москве вероятно для того, чтобы исключить, примирение его, с поэтом, именно через С.А. Соболевского. Которое могло перерасти, кстати, и в не примирение, ибо ещё неизвестно, как бы отреагировал, Пушкин, на объяснение графа Соллогуба именно в первые месяцы после февраля 1836 года.
А именно С.А. Соболевского царь заблаговременно отпустил, кстати, за границу. Или потому, если продолжить разговор о Соллогубе, чтобы этот граф не попался на глаза - именно жене поэта. Что - точнее.
Другими словами, царю необходимо было совершить, - примирение Соллогуба с поэтом! - именно через П.В. Нащокина. Совершить примирение через друга Пушкина, не особо хорошо знающим, как мы уже указывали выше, из-за своего постоянного проживания в Москве, жизнь поэта - именно в Петербурге 1835-36 годов.
Здесь же уже специально выделим, для вас, что, - начиная с конца 1835 года! - начал постепенно выдвигаться на петербургскую сцену, через свои сплетни о Н.Н. Пушкиной, - как вы уже тоже знаете по моим предыдущим статьям! - о «взаимной влюбленности», а, потом, то есть с лета 1836 года, и сожительстве с женой поэта, и сам Дантес.
И здесь всё, у царя-«сценариста», - как видите уже и сами! - не только взаимно увязано, но и находится, у него, именно в единстве или в комплексе, что, пожалуй, точнее. В общем, и здесь – случайностей нет. Да и - быть не может! Ибо, перед вами, именно заговор, а не естественный ход событий, часто происходящий, в жизни, и по случайностям.
Весьма необычно, в общем-то, и само "приглашение" Пушкиным, графа В.А. Соллогуба, именно в секунданты. Его, то есть приглашения, графа, в секунданты, со стороны Пушкина, в общем-то, - как это не покажется вам, сейчас, парадоксальным! - и не было.
А начнем вот с чего. Выделим здесь, - в начале разговора именно об этом! - что Пушкин, после примирения с ним, 4-го мая 1836 года, в Москве, в общем-то, не стал, с ним, на дружественную ногу.
Как, например, в случае с Толстым-американцем. Толстым, которому он поручил, после примирения с ним, даже сватовство к Н.Н. Гончаровой. Поручил сватовство, закончившееся, на этот раз, как вы знаете из пушкинианы, успехом. Здесь их, то есть Пушкина и графа В.А. Соллогуба, изложенные, выше, отношения, - отношения как дуэлянта и секунданта! - тоже сложились, в общем-то, весьма необычно.