Изъясняешься реверансами
и небрежными антитезами,
не по-детски простой считалочки
поминутно меняя ритм.
Ты рыдаешь стихами-стансами
над своими смешными пьесами,
заключая с волшебной палочкой
безвыигрышное пари.
Позволяешь себе оплошности,
пусть немного, но то, запретное...
Сжечь потрёпанную тетрадку,
где - "виновна" - по всем статьям.
Предсказуемое до пошлости
хулиганство автопортретное...
Инкрустированной рогаткою
да по глиняным воробьям.
Панибратство - запатентовано,
своеволие - предприимчиво
замуровано-заморожено
за пределами хрупких строк.
Послесловие - не готово, но
ты прилежна и незабывчива,
непричастна и отгорожена
от дуэлеподобных склок.
Ты умеешь не быть спасённой,
улыбаться и богохульствовать,
вспоминать, как зовутся ноты,
добираясь по верхней "си"
в недостроенный дом казённый...
И в велюровый вечер кутаясь,
корректировать недочёты
невостребованных мессий,
неумело за них пророчить...
Преуспевшая в околесице,
чтоб остаться в плену истории
самой ветреной из богинь,
отстучав каблучками очередь,
по удачно завитой лестнице
ты выходишь из категории
перекрашенных Коломбин.
Ночь послушно смыкает жалюзи...
Неуверенно и неплотно.
И меняет свою загадочность
на какой-то особый шик.
Неуказанное в анамнезе
состояние переходное -
акварельная недостаточность
не простившей себя души.