А помнишь, первый раз мы богу помолились?
И свет был мир, и Бог
под балдахином тьмы лучи как звуки лились,
пылились книги. Ты их прочитал.
И годы пронеслись, а мы не догадались.
Сквозь знаний микроскоп меня ты не узнал.
Устали мы, хотя шагать не стали.
А голос в темноте размеренный звучал,
все эти годы там за легкими вратами
на горнем месте сирый стул стоял.
Беззвучно херувимы пролетали,
на плиты гулко кто-то ключ ронял.