[но на земле у ее ног все еще лежало огромное блюдце на котором она пыталась разрезать пирог]
В это время года обычно утопаешь в водах северного ледовитого,
но сегодня зима решила задержаться на чашечку чая
с земляничным вареньем.
Все твои апперкоты я воспринимаю не иначе
как попытку к бегству на дальнюю дистанцию,
причем с не особо преуспевающими соперниками.
Ежевечерне меня тошнит в еще не цветущие клумбы,
так аккуратно высаженные среброволосой соседкой,
подслеповатой на оба глаза
и оттого неизменно спотыкающейся
на третьей ступеньке снизу.
В эти не особенно приятные моменты
я почти всегда вспоминаю старика Жан Поля,
истина которого была так близка к моему однокомнатному миру,
увитому с той стороны густым, ядовитым плющем.
Я почти готов бить пред ним поклоны
и целовать его кровоточащие образа.
Но вот беда -
сегодняшний адмирал вновь отменил свое кругосветное плавание.
Да что ты все время плачешь,
словно от этого будет хоть какая-то польза,
мигающим страбоскопом выводя c’mon baby light my fire
на пылающем небосводе, будто бы Нью-Йорка.
Просто возьми меня за руку
и закрывая глаза перед сном
вспомни о прыгающих с ветки на ветку розовощеких белках,
да о ветренных песнях желтолицого ВДНХ,
солдаты которого больше никогда не увидят нас
улыбающихся навстречу ноябрському небу.