Уже я не ищу привета
средь ротозеев и шутих –
меня терзает до рассвета
застрявший комом в горле стих.
Давлюсь, надсаживаюсь хрипом,
уже без трепета – назло,
уже не корчусь о великом,
а лишь бы вышло, отлегло.
Я не помешанный, не буйный,
но мне несносна немота,
и доброхотов хор холуйный
мне притчей не залепит рта.
Мне время беспощадным тактом
свой бег уже вживило в пульс,
теперь играть мне – без антракта
и петь – пока не захлебнусь.