Как горек запах дыма – листья жгут.
Над городом летавший невесомо
багряно-рыже-золотой уют
охапками сжигают возле дома.
И призрачнее поздняя заря,
последний плод – багровый шар на ветке
и томно-бледным светом янтаря,
прищурен месяц, ядовито меткий.
А утром, в заморозках, снова листья жгут,
стараясь дым направить к винограду.
Лозы корявой огненную суть
спасают от серебряных нарядов.
Потом был дождь и бронзовых листов
я наблюдал последнее паденье.
И голый мир, и строгий мир кустов
был графиком моих стихотворений.
Всмотревшись в сад, усыпанный листвой,
то раскалённой, то уже остывшей,
придумывал я голос лучший твой,
но только вот не будущий, а бывший.
Над городком летели облака –
дымы садов сгоревших к полнолунию,
сливаясь с небом пахли лишь слегка
полынью слов или губами лгуньи.