Босыми ногами ступала по липкому пеплу
Сожженных и медленно догорающих душ,
От едкого дыма капали слезы /и слепла/
В черную жижу грязных сентябрьских луж.
Слышала стук по разбитыми и вырванным рельсам,
Не понимала, не знала зачем и куда привезли
Безымянная роль никем ненаписанной пьесы,
Безымянный герой с маленьким сердцем внутри.
Босыми ногами бежала за плачущей мамой,
Крепко сжимала ее вновь разбитые пальцы…
Перед чертой крематориев и газовых камер,
Где лучший оркестр играл похоронные вальсы.
Слышала крики и стоны других заключенных,
Слезы и боль, голод и человеческий страх…
Ни имен, ни фамилий – на запястье выставлен номер,
Ни страны, ни семьи – лишь холодный и мертвый барак.
Босыми ногами ступала по липкому пеплу,
Осталась одна… Забрали сегодня маму…
Пепел и прах разлетались по терпкому ветру,
Крики и стоны рвались из газовых камер.
Безымянная девочка с Не-голубыми глазами,
Бессчетная жертва немецких нацистов-убийц…
Мы вспоминаем тебя с проклятиями и слезами,
Мы ненавидим тебя, Освенцим-Аушвиц.