Армейские будни

Алекша 20
(Рисунок автора.)
 
Он нашёл меня в «умывальнике». Я, трясущимися руками смывал кровь с лица, вместе со   слезами, с соплями. Он был мой земляк, на полгода  старше «призовом».               
- Вот ты где! – запыхавшись, воскликнул он и подошёл ближе. – Ты чего «зёма», совсем что ли?
- Я сломался. – Ответил я всхлипывая. – Меня… Сил больше нет!
- Он смотрел на меня с такой злостью, что хотелось утопиться в раковине.
- Сломался, говоришь? Всё, будешь теперь как последний «чмо»?!
- От этих слов, всё внутри опустилось. От безысходности, мысли о суициде, всплывали перед глазами в ярких картинках. Осталось только выбрать удобный вариант.
Немного успокоив дыхание, он вдруг резко спросил. - Значит всё кончено, и терять тебе уже нечего?
- Я,  тупо уставившись в раковину,  кивнул.
- Тогда пошли! – Он схватил меня за рукав, от неожиданности я съёжился.
- Пошли, пошли!- Прорычал он, потащив меня  за собой.
Он пнул ногой дверь каптёрки и вошёл первым, не выпуская мой рукав. Удивлённые «деды», застыли от неожиданности.
- Значит, говоришь - терять тебе не чего?!- Он сверлил меня взглядом (в котором было – столько ярости!). От страха меня мутило, болел живот. Ноги были ватными, и я с трудом на них стоял. – А раз терять тебе нечего, что мешает тебе их  - отп…ть? На пример  табуреткой! – Он схватил табурет и ринулся на опешивших «дедов». А я, обезумев от страха, кинулся прочь, отсюда…
  Дальше, не помню как было. Говорят, упал с лестницы. Летел как «угорелый», и распластался на полу, потеряв сознание. Очнулся в госпитале. Милая медсестра, бинтовала мне голову.               
- Очнулся, боец? – улыбнулась она. – Что же ты носишься, как ошпаренный!- Улыбнуться в ответ, не было сил. А мутные воспоминания о прошедшем, всплывали в памяти, как дурной сон. – Ничего, через недельку, будешь как новенький!
  Через два дня, выписка. А при мысли о возвращении в часть, всё внутри холодеет. Взгляд потускнел, хотелось уснуть и не проснуться…
  В казарме, укладывая свои «рыльно-мыльные» принадлежности в тумбочку, я вздрогнул, когда в кубрик  влетел «дед» (один из тех – троих). Он метнулся к своей тумбочке, и остановился, заметив меня.
- А, ты! Выписали? – Он достал что то - из тумбочки, и  ухмыльнувшись вышел.
  Обед прошёл спокойно. Ребята с взвода, со мной общались. Правда  так,  ни о чём, стараясь не смотреть в глаза. Как собаки - всё понимают, а сказать...
  За четыре дня, мне довелось увидеть тех «дедов» несколько раз. Поодиночке, и вместе. Но интереса ко мне, они не проявляли. И  я начал понемногу  успокаиваться. И тут мы пересеклись в курилке, с ребятами из соседней роты.
- А-а-а, выписали? А  «земелю»  твоего комиссовали, говорят – почка отказала! Еле до госпиталя довезли. – Они рассказывали ещё, о каких- то новостях в роте. Ухмылялись, хихикали…
- Эй, ты чего застыл? – толкнул кто то. – Пошли на построение!
  После отбоя, я не мог уснуть, размазывая слёзы по щекам. Тяжесть в груди, не давала дышать.
- Один! Воды мне!
- Я вздрогнул от зычного голоса  «дембеля».
- Чё бля, спят все?!
- Сердце забарабанило по рёбрам. Мы поднялись вдвоём (Это уже рефлекс, выработанный страхом). Я был ближе, и потому,  нырнул в сапоги и пошёл к бачку с водой. Принёс воды, вернул кружку на место, и зашёл в «умывальник». На полу, валялась бритва. Кто - то уронил впопыхах. Я прошёл к раковине, открыл кран, набрал в ладони воды и выплеснул на лицо. Подняв глаза, в зеркале  увидел отражение той  самой  бритвы.
- Мне уже всё равно, - подумал я – терять не чего!..
 С этими  мыслями, я поднимался по лестнице. Я знал, они в каптёрке, «дербанят» Васькину посылку. Утюг к руке был плотно примотан шнуром. Я даже не помню, как взял его, и что сказал дневальному (наверное сказал, что буду гладить подшивы  дедам).  Дверь была заперта изнутри, из каптёрки доносились приглушённые голоса. Я тихонько постучал, голоса притихли. А через секунду открылась дверь.- Да, это были они.
- Тебе чего, боец? – спросил удивлённо, открывший дверь.
- Я, молча замахнулся и ударил в голову...
 Потом был суд. Пред глазами всё плыло. Заплаканная мать убитого бойца, проклинавшая меня  и армию с её беспорядками. А я, отсутствующим взглядом. Смотрел, в суровое лицо отца.

 
                ************