"Вбежал и удивленно заявил:
-Сальери никого не отравил!
-Возможно, но, спустя два века после странной
Кончины Моцарта - откуда этот пыл?"
/Новелла Матвеева/
Все вспоминаю разговор с товарищем - о политике. Рассуждали о роли Сталина в истории. Перебирали факты репрессий, потери страны от страшного 37 года. За разговором начало выясняться, как это бывает и в ток-шоу на телевидении: были репрессии, репрессии были страшными.
Но за время правления этого диктатора мы каким-то образом сумели переселить громадное количество крестьян из деревни в города, освоить многие районы побережья Дальнего Востока, построить новую промышленность, которая очень выручила Советский Союз в Великой Отечественной войне - особенно так называемые заводы-дублеры на востоке страны. Они были на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке.
Страшной сталинской цензурой были придавлены литература и искусство. Но откуда-то взялись в литературе "Тихий Дон" и "Поднятая целина", "Молодая гвардия", "Разгром"... страшный и пронзительный рассказ Бориса Лавренева "Сорок первый" - о разломе Гражданской войны, поставившем даже страстных любовников - друг против друга, как врагов.
С одной стороны... С другой стороны...
Не будь коллективизации - откуда бы Советской России взять армию строителей заводов и электростанций? Они же - вчерашние мужики, большинство - люди из деревни (как уверяют, замученной коллективизацией).
Коллективизацией - замучили. Но - почему-то подняли товарность сельского хозяйства.
Постепенно стало доходить, что у сталинской эпохи, как у медали - две стороны. Немудреная эта истина тогда, в разговоре показалась нам открытием.
Вдруг мой товарищ остановился на полуслове: "Знаешь, я понял: Сталин - гений... Но он - злой гений!"
И опять я поразился видимой свежестью мысли.
На этом мы расстались, в общем-то, даже не договорив. Только позднее я подумал: а бывают ли в политике "добрые гении". Стал перебирать примеры русских царей, западноевропейских реформаторов, освоение Америки, времена Кромвеля в Англии и времена Яна Гуса в Европе.
Кровь, кровь и кровь... В реформацию некоторые страны Европы потеряли три четверти населения... Какой Сталин угонится за европейским размахом?
Вспомнил я и американское рабство для черных рабов, и русское рабство для белых крепостных. И куда бы ни бросал взгляд - не видел ни в средневековой, ни в новой, ни в новейшей истории - "травоядных" периодов времени. Везде - кровь, предательство и убийство...
А памятники Наполеону - стоят. А французы считают его эпоху - великой эпохой. Странная взвешенность оценки своей истории в Европе и буквально истеричность - у наших, так называемых, историков. Что это? Мазохизм? Раболепие перед чужими оценками? Холуйство?
Гляжу в гитлеровский период: поиски превосходства арийской расы и попытки (учеными и генетиками) - эту расу облагородить... Что, выходит - действительно: генетика, это продажная девка империализма?... Самое страшное: она от этого не перестала быть наукой. А "девкой" - по крайней мере в фашистской Германии - стала.
И везде смысл исторических событий вот так - двоился. Показывал и прекрасное свое лицо, и зверскую харю.
Через пару лет, забыв уже об этом разговоре, - перечитывал "Путешествия Гулливера" Джонатана Свифта.
Полезное дело для взрослого человека, особенно - важно было бы перечитать "Путешествие в Лапуту - страну ученых". Страшная повестушка: особенно в той части, где описывается, как "ученые", "благородные" - живущие в летающих городах, выбивают налоги из подвластного им - земного - населения. Город зависал над мятежной местностью и лишал земных людей солнечного света. На полях - начинался неурожай, жители деревень - голодали. Если они - упорствовали, то город вообще садился на землю, погребая под собой деревню вместе с людьми.
Но ужасало не это, а то, с каким спокойствием Дожонатан Свифт это описывает. Он не видит в таких действиях ничего бесчеловечного... (Конечно, оценка дается устами главного героя, Гулливера, но видно, что автор с ним согласен). Перечитайте сказочку - очень полезно, и очень перекликается с политикой нынешних развитых государств по отношению к, скажем так, "не очень" развитым.
Раздумывая об этом, я, незаметно для себя, начал фантазировать: а что, если бы Гулливер не сумел уплыть с островов, где побывал в плену у лилипутов? Если бы он прожил жизнь там и там же умер? Как вспоминали бы его лилипуты? Он ведь подарил бы им порох, секстан и умение с ним обращаться, многие достижения тогдашней цивилизации, не только страшные, но и полезные... Что рассказывали бы о Гулливере лилипуты, знавшие его лично? Что они вспоминали бы о нем?
И вдруг меня поразила страшная мысль: лилипуты не вспоминали бы, чем для лилипутии Гулливер был полезен. Но всегда помнили бы... как воняли сапоги Гулливера. Ведь выше щиколотки, даже встав на цыпочки, ни один лилипут Гулливеру не доставал!
В памяти лилипутов остается только вонь от сапог!
Когда я слушаю наших витий по телевидению, я теперь всегда помню: достижения сталинской эпохи им "не по росту". Зато сталинские сапоги - до сих пор им страшно (воистину - страшно!) воняют!
А ведь гадить они умеют пострашнее чем НКВД сталинской эпохи. Альфред Кох, давая интервью для "Вашингтон пост" - еще то ли в конце девяностых, то ли в начали уже двухтысячных - гнусно хихикая говорил корреспонденту: "Ну как вы не поймете: Россия - конченная страна. Ей хватит 15 миллионов человек населения, чтобы обслуживать сырьевой сектор. Остальных надо сокращать."
"Сокращать..." Эвфемизмом занимаетесь, сударь! Как дикарь-каннибал, втолковывающий приезжему мистеру: "Мистер! Нельзя это, что вы нашли у себя в похлебке... Ну... ногти и пальцы... называть человечиной! Это - "дары друга".
Так и живем: Сталин, варварскими методами выдиравший Россию из варварства - кровожадный диктатор, а Альфред Кох - цивилизованно планирующий выморить 90% населения - нежный либерал!
Причем, когда смотришь по ТВ какого-нибудь Познера, он видится гигантом мысли, отцом демократии... В чем дело? Да в том, что лилипуты всегда помнят о своем истинном размере и садятся поближе к телекамерам. Так они - покрупнее кажутся.