Бездельник, он играет с нами,
Воображенье топит свечи,
И мы усталыми глазами,
Взираем ласково на вечер.
Как это мило – безусловно,
Когда в закате тают тени,
И мысль становится покорна,
Такой, приятной сонной лени.
Дневные отыграв молитвы,
В чужих костелах преклонившись,
К нам возвращаются мотивы,
От нас, до нас переселившись.
И даже, чуточку, неловко,
Но пониманье жизни скоро:
Какая, все же, ты плутовка,
Кто ж спорит в свете сам собою.
Бездельник, он играет с нами,
Да, посмотрите – он смеется,
Упорно синими ногами,
О нашу доблесть тихо бьется.
Восторжен, и опять спокоен,
Он верно, что-то замышляет,
И вместе с тем – потусторонен,
Ответы дымкой растворяет.
Предвестный друг печальной ночи,
Вопьется синими глазами,
И наколдует, напророчит,
И отречется утром ранним.
Подлец, но кто из нас подлее,
Не скажет ночь, ни день, ни утро,
А надо быть - всегда смелее,
Что б убежать – вот это мудро!
Бездельник он играет с нами,
Воображенье топит свечи,
Мы просыпаемся с призами,
Которые сподобил вечер.
Прекрасные день брачует время,
И сладость грезится в восходе,
Какая славная идея,
В бесповоротном переходе.
Как я хитер, а он умнее,
В нем благость близится тенями,
Я понимаю холодея,
Что наслаждает вечерами.
Пальмира дня – дерзаньем правит,
Блажит тревогою успеха,
А вечер – телом отдыхает,
И тратит добытое эхо.