Жили себе, у полноводной реки не богаты, не нищи,
Хватало пищи, воды и каждому было по броду,
Ранним утром они покидали свои жилища,
Чтоб помолиться ортодоксальному богу.
Вытягивались по струнке
Около входов
Смотрели на бога -
Старики, дети,
Он говорил со всеми,
Гладил по рыжим спинам,
Народу хватало веры, тепла и света.
Но, с каждым годом деревья тянулись выше,
Густые кроны собой закрывали небо,
И стало не видно бога, а только слышно
Но, он говорил все меньше и, тише, тише…
Народу стало его не хватать как хлеба.
Однажды, тенисто – серым, промозглым утром
Они поклонились реке, с деревьями попрощались…
И вождь, что был молод, но, смел и ужасно мудр
повел народ по полям, лесам, берегам песчаным,
Туда, где можно увидеть снова
Великого светлого бога
И может быть, даже произнести его имя
В пустыню
В пустыню
В пустыню
Был долгий путь их тернист и чрезвычайно труден,
Стервятники, волки, лисы, войны, болезни, раны
Но, помогала ортодоксальная вера и мысль о чуде,
Плюс - пять стихий уложенных в пентаграмму
Небо
Воздух
Вода
Земля
Солнце
Знаешь, они дошли и построили город,
Среди безводья, ветров, верблюжьих колючек
Им не был страшен ни зной, ни ночной леденящий холод
Вылазки хищников, жажда, песок зыбучий.
И, вновь, по утрам они покидали свои жилища,
Чтобы увидеть лик божества слепящий
Здравствуй, единственный и настоящий
Здравствуй, прекрасный бог!
Звенели их голоса
Мал и стар
Мал и стар
Стояли плечо к плечу
Ветер кидал песком в буро-рыжие спины,
Сиял в глазах отчаянного народа огонь и стронций…
А для людей так и осталось непостижимым,
С какого хрена суслики жить перешли в пустыню,
стоят по струнке и долго глядят на солнце.