Не было жизни. Абсурд - но итожить-то нечего.
Очередная кукушка подохла в часах.
Врёт саксофон про дожди и безвыходность вечера.
Врут телескопы про звёзды. В искомых мирах
не было зрелищ - игра в поддавки и в подвывихи,
совесть-коррозия - изголодавшийся спрут.
Бегство на вдохе и невозвращенье на выдохе.
Исчезновенье на доли дрожащих секунд.
Не было веры - лишь псевдо-алтарь и язычество.
Не было маски - холодный расчетливый грим.
Северный ветер, его ледяное величество -
грамотный скептик, обижен и неуловим.
Не было шансов остаться - как минимум, в памяти...
В чёрствой прагматике будней - "сегодня" и "здесь".
Вместо триумфа - неловкость скольженья по наледи.
Вместо метели - туманная белая взвесь.
До горизонта - аккорд... Перемена тональности -
непозволительный и безуспешный манёвр.
Незавершенная аранжировка реальности -
просто вступление к теме заснеженных гор.
Вечер неспешно колдует, торгует картинами,
шёлком позёмок ласкает блестящую гладь...
Хмурый февраль беспокойно вздыхает лавинами,
в странное завтра не хочет меня отпускать.
Не было жизни, а значит и не было имени.
На непогоду беспечно потраченных дней...
Добрый большой сенбернар, отвлекись, не найди меня.
Скоро зажгутся созвездья... И станет теплей.