Я душу в дохленький кулак сожму
И дуну в сердцевину, что есть мочи
Я сам у немощи своей в плену
И вытворяет гадость с нею, что захочет
Рублю, зубами втискиваюсь в толстые канаты
Но как изысканно натянуты ее дела,
Как будто впереди гиенова регата
И в трюм гнилой забросила она меня
И тускло здесь, и холодно, и мрачно
И нет со мною рядом никого
Душа подобна одинокому ребенку, плачет
И просит милости у Бога своего.