Что же медлит улитка-сердце,
лоскуток, где узор морщинок
кем-то вышит на буром ситце
от подошвы и до вершины.
Скрылась в панцирь - грудную клетку,
испугавшись сверкнувших капель.
То ли ивы плакучей ветки,
то ли бледный мелькает скальпель.
Медлит сердце - сверчок в коробке,
беззаботный не помнит стрёкот,
свиты рёбра в перегородку,
не осталось дверей и окон.
Как бумага - сухая кожа,
и бела, как зимою листья,
тушь впитала неосторожно -
чёрный след за промокшей кистью.
Улитка - сердце, поступь старца,
узор морщинок на ладонях,
на буром ситце - глаз дракона,
и до вершины не добраться.
Грудную клетку треплет ветер,
сверкнувших капель не считая.
Плакучей ветки тень густая,
мелькает скальпель, жёлтый веер.
Сверчок в коробке болен, бредит,
не помнит стрёкот, суетится,
в перегородку бьётся птица,
дверей и окон не заметив.
Сухая кожа черепахи,
зимою листья сквозь метели
неосторожно подглядели:
промокшей кистью склон распахан.
Поступь старца не слышат тени,
на ладонях его - пустыня,
глаз дракона в плену видений,
не добраться слезе, застынет.
Треплет ветер седые клочья,
не считаясь с почтенным Лао,
тень густая, как росчерк «Дао»,
жёлтый веер о мрак заточен.
Болен, бредит, не помнит, кто он,
суетится над ним сиделка,
бьётся птица, всё ищет щелку,
не заметив, как сплёлся кокон.
Черепахи до марта в спячке,
сквозь метели капель не слышат,
подглядели флажки на вышках:
склон распахан, как мозг горячкой.