С охрипшим горлом, полным песен,
Он первым ввязывался в бой.
М. Дудин
Он не бил себя в грудь,
На судьбу не роптал.
Был нелёгким тот путь,
Что он сам протоптал.
Когда толпами медлили,
Ожидали черёд,
Он рискнул: худо-бедно ли
Пробивался вперёд.
Непролазные чащи –
Кто и что впереди? –
С каждым шагом всё чаще
Билось сердце в груди.
С каждым мигом сильнее
И пронзительней крик.
С каждым словом больнее
Обжигало язык.
За обвалом – обвалы
Неприступной стеной.
И визжали шакалы
За широкой спиной.
И рычали медведи
Из укромных берлог,
И ворчали соседи,
Всё отдав под залог.
Голосили калеки,
Хохотали шуты.
И под землю навеки
Зарывались кроты.
Ноги спутывал стланик,
В сапоге – будто гвоздь.
И кричали: «Эй, странник,
Ты – непрошеный гость!
Там запретная зона,
Не для смертных мандат.
Там хранители трона
И сам чёрт им не брат…»
Но он шёл, спотыкался,
Семенил, как по льду.
Падал, но подымался
У всех на виду.
Хриплый стон от удушья
И от злости – озноб.
Где-то целили ружья
Лихо снайперы – в лоб.
Но стрелять не рискнули –
Парень был не дурак.
Мол, зачем тратить пули? –
Доконаем и так.
– Выгнать сукина сына!
Но сошлися на том:
Становись гражданином,
А поэтом – потом.
1988