Наступит день в прожилках болтовни бумажной, зашелестит дождём и зашуршит одеждой, в стихах мусолит кто-то там любовь отважно, я промолчу, пусть лучше назовут невеждой. Виной пронумерованный однажды, привычным холодом превыше слов, плевать на то, что изнывал от жажды, от расставанья сцен, присутствия грехов... что ничего не видел сквозь раздумья, и не участвовал в мистериях других, и светом звёзд спасался от безумья, теплом делился, хоть чуть-чуть на миг.
В моих стихах наметилась опасность, в них образ стал важней, чем ритм, с улыбкой заиграла важность... с отсутствием восторга от оправы рифм... стихи стараются равняться чуду, пускай слогов общения легки... нет, не служителям, простому люду, любой страны, где есть любви ростки.
И волей судеб оборот медалей приобретает угловато-ржавый вид, парадоксально роль звездит моралью, и под сидение сползает фаворит... его печаль уже сложила годы жизни, и непонятной шуткой каждый человек... футляр от скрипки стал в итоге лишним, уже оплачен расставанья чек... и пусть кого-то там сегодня тянет к выси по траектории запутанности линий, ведь выпав из гнезда, птенец не дышит... вопросы к Богу – цвет зловеще синий... и может быть на Солнце или за Луною, когда-нибудь отыщется ответ... уж нежный Ангел заберёт меня с собою, тогда, вперёд на двести сотен лет.