Ну что же, раздевайтесь, проходите.
Мне ваш визит не скрою как приятен!
Вы в драпе с мехом; искоса глядите
По сторонам, ища незримых пятен:
И на тончайших шелковых одеждах,
Скрывающих тончайшие же формы,
И на губах, морозных, стылых, нежных
Накрашенных скорее для проформы.
Под матовой серебряной помадой
Покрытой мелкой крошкой от печенья
Скрывали вы, как юная наяда,
Следы от сладострастья приключенья.
Как будто был укус, засос игривый
А может неудачное кокетство -
Когда холодный ветер терпеливо
Слизал с лица спасительное средство.
Вы умолчали бы об инциденте
Но прижимаясь страстно телом к телу
Вы прятали улыбку. В том моменте
Улыбка бы была призывом к делу!
И открывались спящие ворота,
И разверзались юные твердыни!
И падал оземь драп, слетало что-то
Из шёлковых одежд. От юбки синей
Лишь лоскут пал, распластанный по полу
Роскошной залы с гипсовой лепниной…
Но синие чулки, и глазки долу –
Всё разбавляло страсть наполовину.
Я вас – в охапку, будто бы небрежно
И вопрошал, в глазах ища отраду;
Так вопрошал – казалось даже нежно
Нисколько не склоняясь в эскапады.
Я вопрошал: отдайте ваши губы!
Я возопил: так поцелуй желанен!
Но вы смущались. Тихо пели трубы;
В них пар бежал, неся тепло до спален.
Вы вся смущались. Я лишь тешил руки
Скользившие по тоненькому стану.
И вдруг: «Боюсь, что будут только муки,
Коль целовать я запрещать не стану!
Простуда на губах, и это больно…»
Я улыбнулся, вовсе без испуга.
Ведь знал, что отыграюсь своевольно –
Смотря какие вы в виду имели губы!
© Johansson, 7 December 2009